Особенно,... 
121 
– Вы меня убьете? – спросил Бузуев.
Он не хотел задавать вопросов, вообще не хотел ничего говорить, это слишком опасно. Можно одной глупой фразой вывести из себя врагов и схлопотать пулю в затылок. Но слова сорвались с языка помимо воли, сами собой. Ему не ответили.
– Бери ручку, – повторил Локтев. – И пиши под мою диктовку.
Бузуев взял ручку и снова положил её на стол. Пальца тряс колотун.
– Я не могу.
– Что не можешь, писать? – не понял Локтев.
– У меня руки дрожат. Не получится писать.
– Где у тебя водка?
Локтев, не дожидаясь ответа, раскрыл холодильник, вытащил початую бутылку «Столичной», взял с полки чашку и наполнил её под самый золотой ободок. Он поставил чашку перед Бузуевым. Тот облизал засохшие губу, наклонился над чашкой, не поднимая её со стола, сделал глоток. Потом немного наклонил, поднял за ручку и влил водку в себя. Журавлев положил на стол сигарету и зажигалку.
– У тебя шея не чешется? – спросил Локтев.
– А почему? С чего ей чесаться?
– Потому что по твоей шее веревка плачет.
Бузуев почувствовал, как водка обожгла пищевод и желудок. Он прикурил, в несколько жадных затяжек прикончил сигарету, раздавил окурок в пепельнице. Он, ощущая затылком холодок приставленного ствола, положил ладони на колени, посидел несколько минут. Дожидался, когда водка приживется. Снова взял ручку.
Теперь пальцы стали послушнее.
– Пиши так, – сказал Локтев. – Дорогая Марина. С новой строки. Я откладывал этот разговор на потом. Думал, мои дела наладятся, все уляжется. Но, к сожалению, они дела идут все хуже и хуже. Я не могу написать всей правды, да и в этом нет надобности. Но хочу сообщить одно: моей жизни угрожает опасность. Поэтому на время я вместе со своим другом должен уехать. Специально не сообщаю тебе, на сколько уезжаю и куда именно. Вернусь, когда все утрясется. Прости за обиды. Твой Сергей. И распишись.
– Что у тебя в кармане рубашки?
– Деньги, – ответил Бузуев.
Взрывотехник вспомнил, что переложил в рабочую рубашку отпускные жены и деньги за частные уроки. Он хранил трудовые сбережения не в банке, а в гараже. В металлической коробке под досками пола.
– Кого ты убил за эти деньги?
– Никого, это зарплата супруги.
– Деньги на стол, – скомандовал Локтев. – Вот так. А в письме припиши строчку. Пиши. Оставляю тете, Марина, денег на питание. На первое время должно хватить. Почерк у тебя хороший.
Бузуев почему-то очень обрадовался этой скромной похвале. Он, никогда не писавший жене писем, перечитал свое единственное и, пожалуй, последнее послание. Он подумал, что бумага составлена грамотно.
А все написанное – чистая правда. За исключением того, что он уезжает. И ошибок нет. Но лирическое настроение закончилось. Журавлев взял письмо со стола, сложил бумагу пополам и спрятал в карман.
Чтобы кровью не запачкалось, – догадался Бузуев.
– Смотри на меня, мразь, – скомандовал Локтев.
Бузуев повернулся, поднял глаза. Локтев переложил пистолет в левую руку и приставил ствол к правой коленке Бузуева. Большим пальцем поставил курок на боевой взвод.
– Смотри и слушай. Если соврешь, я прострелю твое левое колено. Еще раз соврешь, прострелю правое. Итак, вопрос. Где найти Тарасова?
– Я не знаю.
Локтев не выстрелил. Он справа влепил Бузуеву такую пощечину, что тот вцепился рукой в сиденье и едва удержался на стуле.
– Итак, вопрос. Где найти Тарасова?
Бузуев вытер нос, из которого вдруг побежала соленая водичка. Он посмотрел в лицо Локтева, в его черные от злобы глаза. Стало так страшно, что захотелось зажать голову руками и расхохотаться безумным идиотическим смехом. Показалось, его пристрелят прямо сейчас, буквально сию же секунду. Бузуев боялся сказать: я не знаю.
Он прижал руку к сердцу и заговорил горячим проникновенным шепотом.
– Честное слово. Поверьте… Поверьте мне…
– Я верю, – сказал Локтев и влепил Бузуеву ещё одну пощечину.
На глаза взрывотехника навернулись слезы боли и обиды.
– Он связывается со мной по телефону. Звонит, когда я ему нужен. Вот по этому телефону.
Он показал пальцем на трубку, лежавшую на столе. Локтев ткнул пистолетным стволом в ухо Бузуеву. Тот, тихо всхлипывая, почти плакал.
– Он звонит мне… Он звонит сам.
Локтев отступил на шаг, переглянулся с Журавлевым. Сыщик, отвечая на вопросительный взгляд, молча кивнул головой.
– Надевай ботинки, – сказал Локтев. – Поедешь с нами.
121 
