Особенно,... 
10 
Она встала, неслышно покинула комнату мальчика и вновь вышла в коридор. Немного дальше коридор под прямым углом поворачивал и выходил к черной лестнице. Алена спустилась по ней прямо в кухню. Там было светло, уютно и жарко от еще не остывших больших печей. За длинным деревянным разделочным столом, уже чисто вымытым и выскобленным, сидели кухарка Пелагея Никитична, Варфоломей и Степан. Это был их обычный поздний ужин. Девушку встретили приветливо.
– А вот и наша Аленушка, красавица! – захлопотала кухарка. – Сейчас я тебя накормлю.
– Садись сюда, деточка, – подвинулся старик Варфоломей.
– Тетушка Пелагея, – попросила девушка, – я не голодна. Мне бы только вашего чаю на травках да пирожок с вязигой.
Алена ужинала три часа назад за господским столом, как и полагалось гувернантке. Но она давно уже полюбила попозже, когда воспитанник засыпал, приходить сюда, в кухню. Ей нравились эти простые добросердечные люди. Но была у нее и своя цель. Слуги любят поболтать и посудачить о господах. Скоро перестав стесняться «образованную барышню», они откровенно разговаривали, обсуждали, жаловались. Алена очень надеялась, что в нужный момент она услышит нечто важное, что поможет ей, предостережет…
– Боюсь я, дядя Варфоломей, рассчитает меня хозяйка, останусь без работы, – обиженным тоном протянул Степан, симпатичный веснушчатый парень лет двадцати пяти.
– Да что ты все переживаешь. Ведь ты все время при деле, вот Никитичне помогаешь, да мне, да на конюшне, и за кучера ездишь.
Варфоломей был старик, но еще крепкий, с мощными сутулыми плечами и сильными руками. Он помнил князей Берестовых, работал в «Замке» при них. Говорил он степенно, рассудительно. Но Степан все равно огорченно крутил головой:
– Нет, меня ведь брали сюда садовником, чтоб я сад обустроил. Да потом госпожа раздумала.
– Но ведь держат тебя, находят дело. А саду и правда уход нужен. Вон сколько лет за него не брались, совсем одичал.
– А что, Аленушка, – спросила кухарка, – господа собираются сюда и на следующий год приезжать?
– Как будто да, поговаривали, – сказала девушка.
– Ну вот, – обрадовался Варфоломей. – Коль будут приезжать, то сад до ума довести придется. Так что тебе еще помощников накажут подобрать.
– Не-ет! – Степан упрямо покрутил головой. – Вон вчера госпожа самолично по саду бродила, осматривалась, а на клумбу мою даже не глянула. Не нравится ей, видно…
– Как же такая красота может не нравиться! – всплеснула руками Пелагея Никитична.
Клумба, которую разбил Степан на месте, указанном самой госпожой Коробовой, Алене тоже очень нравилась. Степан высадил разные цветы-летники по спирали, великолепно подобрав оттенки.
– Когда, ты говоришь, мадам в саду гуляла? – спросила девушка.
– Так вчера, пополудни часа в три. Госпожа вернулась с прогулки верхом, велела Варфоломею коня своего на реку повести искупать, а меня на почту послала, за газетами и письмами. Да я на полпути почтаря встретил, взял все и быстро воротился. Хотел через сад пройти, гляжу – а она ходит там. Стала как раз недалеко от клумбы и каблучками о землю притоптывает. Чудно… Смех меня разобрал, так я быстренько и шмыгнул прочь, чтоб не увидала. Боюсь, когда она сердится…
Алена вспомнила, что вчера, как раз в это время, они с Лодей играли в поле за перелеском, встретили Сашиного отца, господина Петрусенко. И видели мадам верхом на коне. Она поглядела на них и ускакала. И пошла, значит, в сад? Дома, получается, никого не было, только Никитична готовила на кухне обед. Да кухня совсем в другом крыле дома, далеко от сада. А Тамила Борисовна одна ходила в саду… Странно это все.
Девушка допила чай, попросила:
– Пелагея Никитична, налейте еще чашечку. Такой вкусный у вас чай! Вы, наверное, все травы вокруг знаете?
– Знаю, милая, много травок целебных, верно. Матушка моя еще меня учила. Но не все, нет. Все знать – это трудная наука: какая травка от какой хвори лечит, а какая – калечит.
– Да разве в этих краях вредная трава есть? – удивилась Алена. – Я слыхала, что в тропических странах, в Южной Америке да Африке есть ядовитые растения. А у нас, наверное, нет.
– Как же нет! Имеются. Только их знать надо.
Кухарка присела рядом, тоже прихлебывая чай. Сказала, таинственно приглушив голос:
– Есть у нас тут на хуторе лесном женщина одна. Все знают – колдунья. И мать ее, и бабка, и прабабка тоже… колдовали. Вот она все травы знает. И такие, что убьют сразу и без следа, или станут мучить хворью долго, а то – и в дурман вводят.
10 
