101 
Когда они уже сидели на веранде и Петрусенко, раскурив трубку, молча следил за колечками дыма, Юлиан нерешительно спросил:
– Викентий Павлович, скажите, вы уже писали подробно обо всем, что произошло? Я имею в виду – доклад или рапорт… не знаю, как это у вас называется.
– Нет, дорогой, еще не писал. Отчет в губернское управление отослал здешний пристав, но там – только о вине Макарова и его самоубийстве. Коротко, без подробностей – да пристав подробностей пока и не знает. Так что подробный доклад мне еще только предстоит.
Он замолчал, пытливо посматривая на Кокуль-Яснобранского: молодой человек явно хотел его о чем-то попросить. Не решался. А Викентий Павлович почти что уже догадался – о чем именно. И спросил первый:
– Как чувствует себя ваша невеста? И ее семья? Тяжело им пришлось?
– Вы даже не представляете, насколько! – воскликнул Юлик. – Ведь они так любили его… Макарова. То, что он покончил с собой, – это для Кондратьевых спасение. Можно сказать, отвел позор от семьи. Город просто гудит от возбуждения…
– Представляю! – вставил Петрусенко.
– Но Кондратьевым больше сочувствуют, чем злословят. А вот теперь… Викентий Павлович! Нужно ли им новое потрясение? Особенно Наденьке! Ведь многие воспримут это именно как позор! А она замучает себя несуществующей виной, решит, что ее тетя погибла из-за нее!
– Успокойтесь, Юлиан. Никто ничего не узнает. Ведь только вам и мне известно о чувствах Макарова к девушке… Как я понимаю, она сама об этом не догадывалась?
– Ни сном ни духом! Любила его, как ребенок!
– Пусть так и останется. К его преступлению и к его смерти ничего не убавит и не прибавит то, что он был влюблен в вашу невесту. Я не упомяну об этом в докладе ни слова. Исправник Макаров убил любовницу, а потом и жену, которая обо всем знала и грозила ему разоблачением…
– Вы благородный человек, господин Петрусенко, честное слово! Вы еще раз спасаете меня – и Наденьку!
– А я рад, что в вас, Юлиан, это семейство нашло такую опору. Да я и сам почувствовал, что на вас можно опереться в трудную минуту! – пошутил он.
В этот момент дверь веранды распахнулась, и вбежала маленькая девочка в розовом платье в горошек, с бантом в светлых кудряшках:
– Папочка, вот ты где!
Она подбежала к отцу, но не ткнулась ему в колени, а осторожно погладила ладошкой забинтованную ногу. Сама же с откровенным любопытством уставилась на Юлиана. Викентий Павлович коснулся губами ее волос, сказал:
– Это моя дочь, Катюша. А этого молодого человека зовут…
– Юлик, – опередил тот и сам протянул девочке руки. Она тут же с удовольствием взгромоздилась ему на колени.
– Так это вы моего папу спасли? – спросила она, обхватывая руками его шею. – Я знаю, мне мама рассказывала.
Юлик смущенно заулыбался, и Викентий Павлович тут же пришел ему на помощь:
– Катюша, ты почему одна? А где мама? Она пошла тебя искать – каждый час этим занимается!
– Значит, еще не нашла, – с серьезным видом ответила девочка. Но тут же спрыгнула на пол. – Пойду сама ее поищу!
Она убежала, а Юлик покачал головой, улыбаясь ей вслед.
– Какая чудесная малышка! Знаете, Викентий Павлович, если у нас с Наденькой будут дочери, надеюсь, они будут такие же хорошенькие… Мы ведь решили уже больше не откладывать свадьбу. Так получилось, что эта вторая трагедия в семье как бы перекрыла первую… Через месяц мы с Надей обвенчаемся – скромно, без огласки. Но моя матушка непременно приедет!
Вскоре на веранде вновь появилась Катюша, теперь уже ведя за руку Люсю. Викентий Павлович познакомил жену с Юлианом, а вскоре молодой человек распрощался. Уходя, попросил Викентия Павловича:
– Сообщите, когда будете уезжать, – мы с Надей придем проводить…
После этого Викентий Павлович еще два дня принимал посетителей. А их было много: все, кто хоть слегка был с ним знаком, навестили его. Петрусенко отлично видел, что каждого мучает любопытство и желание узнать обо всем из первых рук. Но люди были воспитанные, сдерживались. Даже Наина Семеновна Панина не решилась расспрашивать его напрямую, только обиняками.
– Вы, дорогой Викентий Павлович, оторваны от мировых сенсаций, наверное, и не знаете, что уже вот-вот арестуют убийцу Криппена!
– Почему же не знаю? Он плывет на «Монтроузе» в Канаду, за ним мчится погоня. Непременно арестуют!
– Да, его и его любовницу, эту Ли Нив! Каковы артисты: нарядились в отца и сына, думали улизнуть! Но полицию не проведешь, мы тоже это знаем!
101 
