Особенно,... 
105 
– Я же сказал, они ничего не знают. Мне нужна страховка. А как бы вы поступили на моем месте? К кому обратились?
– Ладно, пора завязывать с говорильней. Давайте посмотрим вашу дрянь.
Свистопляска наверху неожиданно оборвалась, скорее всего, музыканты решил сделать перерыв, чтобы прополоскать глотки. Медников сел к столу лицом к двери. Ермоленко не оставалось ничего, как занять второй стул. Он полез за пазуху, вытащил и положил на стол удлиненную коробочку, напоминающую футляр подарочной авторучки. Снял крышку. Медников наклонился вперед, принялся разглядывать герметично запаянную пробирку толстого стекла, укрепленную в двух металлических держателях. Внутри склянки темная густая жидкость, на стекле и на коробочке никакой маркировки.
– А если это мазут? – спросил Медников. – Или экскременты собаки страдающей дизентерией?
– Не говорите глупостей. Вы серьезный человек. И такая шутка мне дорого обошлась бы.
Межников закрыл коробочку. Он достал из кейса черный целлофановый пакет и украинский паспорт на имя Викуленко Станислава Николаевича.
– Это надежные документы?
– Достаточно надежные, чтобы добраться до Турции. А там вас найдут заинтересованные люди. Считайте деньги.
Сергей Алексеевич положил на стол кепку. Вытряхнул из пакета пачки стодолларовых банкнот, снял резинки. Беззвучно шевеля губами, начал считать. От волнения он пару раз сбивался, на щеках выступили пятна нездорового румянца, неровно подстриженные усы, рыжие от табака, шевелились. Медников ждал, когда снова грянет музыка. Он отвернулся, приятнее читать надписи на стенах, чем смотреть, как Ермоленко дрожащими руками мусолит деньги. Музыка наверху грянула с новой силой.
– Все точно.
Ермоленко встал, распахнул плащ и стал рассовывать пачки денег по потайным карманам. На столе остались лежать две тысячи, обещанные молодым людям за помощь. Медников смотрел в темный угол и барабанил по столу пальцами. Спрятав деньги за подкладкой плаща, Ермоленко высунулся в коридор, позвал своих помощников в комнату. Молодые люди подошли к столу, получили и дважды пересчитали гонорар. Ермоленко застегнул плащ на все пуговицы. Меланхоличный Медников сидел на стуле, расставив ноги так, чтобы правое колено находилось под столешницей в том самом месте, где полосками лейкопластыря был закреплен пистолет.
– Если не возражаете, мы пойдем, – сказал Ермоленко.
– А я пока останусь, – громко, перекрикивая музыку, отозвался Медников. Не вставая со стула, протянул руку для пожатия. – С богом. Удачи вам и всех благ.
– Спасибо, – Ермоленко в последний раз тряхнул и отпустил руку своего благодетеля. – Простите, если что не так. Я сомневался в вас. Сами понимаете. Такое дело. Но теперь…
– Ничего. Все в порядке.
Правой ладонью Медников провел по бедру к колену, согнул локоть. Нащупав пистолет, отлепил его от столешницы. Сжал рукоятку, положил палец на спусковой крючок. Ермоленко подтолкнул племянника в спину.
– Ну, парни, пошли.
Но молодые люди то ли испорченные хорошим воспитанием, то ли впавшие в состояние животной радости после удачного дела, расступились, пропуская старшего вперед. От стола до двери девять шагов. Ермоленко успел сделать четыре шага, его провожатые полтора. Медников усмехнулся своим мыслям, не вставая со стула, поднял пистолет и дважды выстрелил в спину Юре. Обе пули вошли чуть ниже затылка, под воротник кожаной куртки, перебив позвоночник. Бритая голова дернулась вперед, парень опустился на колени. И тяжело рухнул на земляной пол.
Леша успел сунуть руку в карман. Мельников выстрелил, не целясь, потому что целиться с такого расстояния нет смысла. Пуля вошла под сердце. Племянник Ермоленко вскрикнул, повалился на бок, перевернулся на спину и больше не пошевелился. По комнате плыл синий пороховой дым. Ермоленко остановился в дверном проеме, обернулся. Он мог броситься к входной двери, пробежать по коридору. Возможно, спастись, возможно, погибнуть. Но не двинулся с места, понимая, что шансы дохлые. Поднял вверх руки, кося взглядом на племянника.
– У меня это в башке не умещается, – Медников поднялся со стула, сунул пистолет под брючный ремень. – Как ты мог такое придумать? Притащить с собой этих козлов. Тебе, блин, сука, просто моча в башку шибанула.
– Мне очень жаль…
– Жаль? – Медников рассмеялся без всякого усилия. – Твои телохранители аж обосрались от радости, когда увидели деньги. Эти сраные две штуки. Словно чужой чемодан на улице нашли.
105 
