Особенно,... 
59 
– Мы с Тонькой свои люди. Сочтемся. А вы не давите на слезные железы инвалида.
– Я бы мог кое-что сделать для тебя.
– Не сомневаюсь, – усмехнулся Циклоп.
– Мне нужна кое-какая информация. Так, мелочи прежней жизни. Я не верю, что всю вашу волгоградскую команду отстреляли. Кто-то кроме Гребнева наверняка остался на воле. Собственно, о нем самом нам мало что известно. Я задам тебя два десятка вопросов и угощу настоящим кофе, у меня его полный термос. Нас интересует все, что ты сможешь вспомнить. Контакты, дружки, женщины… А я в свою очередь…
Колчин достал из сумки бумагу и ручку. Поставил на стол термос и пару пластиковых стаканчиков. Циклоп облизнулся и сглотнул слюну.
– Начальник, я не ссучился. И друзей за пайку хлеба или чашку кофе не закладываю. Мне в этой роскоши до звонка париться, – Циклоп обвел взглядом убогий крысятник с решетками на окнах и часто заморгал глазом. – Пересуда не будет, по закону не положено. Срок не скостят, потому что сижу я по мокрой статье. В другую колонию не прошусь. Так что, от вас, начальник, мне ничего не нужно.
– Не спеши отказываться, – покачал головой Колчин. – Авось, переведут с общих работ на хлеборезку, в библиотеку или санитаром в медсанчасть. Хочешь, на месяц положим тебя в больницу на обследование. Будешь пить кисель, листать газетки и бока пролеживать на чистой койке. А?
– Сегодня не базарный день. Мне до лампочки должности лагерных придурков, все эти хлеборезки и медсанчасть, – процедил сквозь зубы Циклоп. – Если уж мне суждено тут сдохнуть, сдохну на общих работах.
– Подыхай, – разрешил Колчин. – Это легче всего. Кстати, насчет сестры. Я тут навел справки в администрации у вашего заместителя начальника по режиму. Он говорит, что в нынешнем году тебе пришли от нее шесть писем. Три месяца назад, когда ты не сачковал на работе, получил разрешение сделать один телефонный звонок. Что-то вроде премии. Ты позвонил сестре. И очень расстроился после того разговора. Догадываюсь, о чем была беседа. Твой племянник Сережа вместе с приятелем избили двух подвыпивших мужиков и, угрожая ножам, обчистили их до нитки и пропил деньги в ту же ночь. Телесные повреждения средней тяжести, разбой в составе группы… Колчин замолчал. Циклоп ученый человек и прекрасно знает, сколько лет напаяют парню за такие дела. – Ну и что? – спросил он. – Вчера твоего племянника выпустили из Матросской Тишины под подписку, – Колчин положил на стол мобильный телефон. – Потерпевшие хотят забрать свои заявления. Они пояснят, что сами спровоцировали нападение подростков, нецензурно оскорбляли их, угрожали и так далее. Никакого суда над твоим племянником не будет. Все спустим на тормозах. Сейчас я наберу номер, ты поговоришь с сестрой и Сергеем. Убедишься, что мои слова не туфта. Парень дома. – Дома? – переспросил Циклоп. – Но я запросто все переиграю. Отберем подписку, Сережу засунем обратно в камеру, а заявления потерпевших останутся у следователя под сукном. Собственно, дело уже можно передавать в суд. Ну, теперь твой ход. – Набирайте номер, начальник. Я хочу поговорить с Ларисой.
Глава шестнадцатая
Москва, Сокольники. 30 августа.
Отец Владимир Сальников устал от ожидания и чувствовал, что его нервы на пределе. Голова шла кругом, а боли в сердце не отпускали. Целыми днями он слонялся по пустой квартире, листал Евангелие, читал и перечитывал строки, которые помнил наизусть, надеясь найти в них утешение. Стоя на коленях, молился перед иконой Николая Чудотворца. После молитвы на душе становилось легче, но вскоре вновь подкрадывалась тоска, а чувство безысходности и горького одиночества накаливались, как стена, погребая под собой робкую надежду на спасение Максима. Временами он думал, что стал жертвой какой-то злой мистификации, племянника уже давно нет в живых, но похитители продолжают свою игру, и не известно, чего они на самом деле добиваются.
Отец Владимир подолгу смотрел на трубку мобильного телефона, которую около двух недель назад передал ему человек, назвавшийся Юрием. Стоило нажать на красную кнопку, телефон издавал длинный гудок. Значит, аппарат в порядке и нет смысла заряжать аккумулятор. Но все сроки вышли, а звонка от похитителей до сих пор нет. Возможно, они перепроверяют Сальникова, хотят убедиться, что он по сей день не обращался в правоохранительные органы. Или бандиты уже отказались от своей затеи, поменяли планы, а труп Максима и его Татьяны закопали в каком-то безымянном лесу или сожгли в промышленной печи, где уничтожают мусор со свалок. Впрочем, это лишь страшные домыслы. Никаких конкретных фактов нет, и эта неизвестность пугала, приводила в отчаяние.
59 
