109 
Но зачем усложнять себе жизнь, когда существуют более простые и надежные способы проникновения в закрытое помещение. Деньги открывают любые двери. Можно подкупить охранников, чтобы те на полчаса потеряли зрение и слух. Вопрос только в сумме. Но, по большому счету, эта проблема взаимной договоренности. Колчин перебирал варианты, раздумывал, на каком из них остановиться. Самое глупое в его положении – просидеть еще один день в фургоне, ломая зрение, через бинокль разглядывать закрытые окна.
Мобильный телефон зазвонил во внутреннем кармане плаща так неожиданно, что Колчин вздрогнул. Этот номер знают только два человека во всем городе: Войтех и метрдотель из ресторана «Новый свет». Но Войтех в неурочное время звонить не должен, значит…
– Слушаю, – сказал Колчин по-чешски.
– Слушай, – собеседник говорил на русском. – Услышишь кое-что интересное. Я не знаю, как тебя зовут на самом деле, а то стал бы называть тебя по имени. Ладно… Вы решили меня кинуть. Подсунули мне вместо долларов фальшак. Правда, очень хорошего качества. Поэтому я не сразу распознал подделку. Я все понял только три дня назад, когда мне понадобились деньги.
Колчин узнал голос пана Петера.
– Кто это? – спросил он по-чешски, выгадывая время. Надо записать разговор на пленку, такая запись могла бы очень пригодиться. – С кем я говорю? Плохо слышно.
– Не дури, ты узнал меня, – продолжал Петер по-русски. – Я получил твой телефонный номер от метрдотеля из «Нового света». Этот придурок подошел ко мне в ресторане и стал распрашивать, когда появится моя дама. Я сразу понял: что-то здесь не так. А ты слишком примитивно работаешь. Кстати, можешь заехать в городскую больницу, навестить метрдотеля, гостинец передать. Только не привози ничего твердого. Он не может жевать. У него сломаны верхняя и нижняя челюсти и зубов во рту совсем не осталось. Колчин нагнулся, стал шарить рукой под сидением в поисках соединительного провода. Но рука нащупала не провода, а какие-то железяки. Колчин соскочил с места, встал на колени, заглянул под сидение. Провод должен быть там. Вот он, в коробке. Колчин вытащил провод, пересел на другое сидение, ближе к магнитофону.
– Что молчишь? спросил Петер.
– А что я должен сказать? – Колчин включил питание магнитофона.
– Нечего? Тогда буду говориться я, – ответил Петер. – Вы кинули меня на лимон. Знаю, что лично твоей вины здесь нет. Не ты принимаешь эти решения. Их принимают в Москве. Но ты часть этой организации, этой системы. Это, во-первых. А во-вторых, кто-то должен понести наказание за кидалово.
Колчин размотал тонкий провод, сунул один его конец в соединительное гнездо магнитофона.
– Что ты имеешь в виду?
– Скоро поймешь, – усмехнулся Петер. – Наберись терпения. И съезди в аптеку к своему знакомому старику. Как там его… Узнай, не простудился ли он.
– Что? Не куда съездить? – переспросил Колчин.
Он уже подключил провод к трубке, но не успел включить магнитофон, услышал короткие гудки отбоя. Колчин опустил трубку в карман, пересел в кабину и погнал фургон на стоянку.
Прага, Новый город. 16 октября.
Колчин долго пробивался через автомобильные пробки, запечатавшие городские улицы в полдень. Наконец, «Фиат» доплелся до Нового города, Колчин оставил машину за квартал до аптеки Алеша. Он поднял воротник плаща и побрел вверх по улице, изредка озираясь по сторонам.
Холодный дождь то затихал, то припускал с новой силой. Остановившись перед витриной аптеки, Колчин сделал вид, что разглядывает упаковки лекарств, выставленные за стеклом. На двери висела табличка: «Просим прощения, но аптека не работает». Колчин шагнул к двери, потянул за ручку. Закрыто.
Обогнув дом с угла, он остановился под металлическим козырьком, оборудованным над отдельной от остальных жильцов дверью в квартиру аптекаря. Во дворе дома никого. Колчин надавил кнопку звонка, подождал и снова нажал пальцем на кнопку. Дождь стучал по металлическому навесу, шуршал в жестяных трубах. Колчин повернул круглую ручку, толкнул дверь, которая неожиданно легко открылась. Бросив взгляд за спину, он переступил порог, закрыл дверь, задвинул щеколду.
В коридоре темно и тихо, пол затоптан грязными ботинками. Колчин щелкнул выключателем, но лампочка не загорелась. Пахнет эфиром, сыростью на белой стене бурые пятна, будто о серые обои вытерли окровавленную ладонь и пальцы. Колчин вытащил пистолет, держа его в согнутой руке на уровне плеча, отправился в путешествие по темному коридору.
109 
