44 
Вообще– то лишний день роли не играет, но в любом деле важна точность. Когда официант принес свинину на ребрышках с тушеной капустой, Сычев забыл обо всех делах, а о гибели Кудрявцева вспомнил только за десертом. «Нормальный мужик твой бывший шеф, -сказал он и погрустнел лицом. – Даже не верится, что его того, на бифштекс порезали… Поищут убийц и закроют дело. Такие преступления или раскрывают по горячим следам или вообще не раскрывают. Как в вашем офисе обстановка?» «Как обычно, – Денисов равнодушно пожал плечами. – Примерно недели на две деятельность конторы приостановят. Проверят документы и все такое. Кудрявцева убили, но контора-то осталась». Сычев пребывал в прекрасном расположении духа. «Три дня, больше ждать не могу, – сказал Денисов, проводив Сычева до его машины. – Находишь наличность – дом твой».
«Слишком уж сегодня он вежливый, – размышлял Денисов, шагая по улице к офису „Русь-Люкс“. Расплатился за мою жрачку в ресторане, улыбался без конца. Такое впечатление, будто это он хочет продать мне товар, а не наоборот. С чего бы это? Может, хочет меня кинуть на деньги? Вряд ли, не рискнет. Если я потеряю деньги, он потеряет особняк. С моей подачи сделка тут же будет признана незаконной. В пиковом случае меня могут обвинить в мошенничестве. Но все это бездоказательно. Я действовал в интересах „Русь-Люкс“ с согласия покойного Кудрявцева. И поди, докажи обратное. Если Сычев вздумает меня кинуть, накажет самого себя. Все это он понимает, не окончательно же мозги жиром заплыли. Нет, не должен он меня кинуть».
Денисов пробовал ободрить себя, подбирал в свою пользу все новые аргументы. Но мелкий червячок сомнения грыз и грыз изнутри, делая в душе все новые дырочки. «К неожиданностям я готов, – сказал себе Денисов. – Тут дело такое, неожиданности могут возникнуть. Но к ним я готов. Если я потеряю деньги, я потеряю только деньги. Сычев потеряет все». Другой голос, трезвый и ясный, сказал Денисову, что потеря денег для него – это потеря всей будущности, другой такой сказочный шанс уже вряд ли представится. «Тебе надо выходить из игры сейчас, пока ещё есть сила в руках и в голове, – сказал этот трезвый и ясный голос. – Пока ты сам не превратился в жалкого инвалида. Пока не началась умственная деградация. Закончи все сейчас».
Денисов, ненавидевший внутренние сомнения, до боли сжал кулак правой руки, он сказал себе, что все получится, все закончится благополучно.
* * *
Ольга Васильевна придвинула кресло ближе к Денисову, хотела добавить ещё что-то, но её остановил телефонный звонок. Модестова снова уткнулась в зеркальце и взяла в руку помаду. Узнав в трубке голос Романа Ткаченко, пьяницы с Ленинского проспекта, предлагавшего купить у него ордена и медали неизвестного происхождения. Денисов назвал себя, спросил звонившего, как, мол, дела. Операция по приобретению комнаты Ткаченко благополучно завершалась, оставались, правда, некоторые формальности, которые Денисов планировал уладить в течение недели попутно с другими куда более важными делами.
– А я вот только что о тебе вспоминал, думаю, как там старый знакомый поживает, – сказал Денисов. Работа в риэлтерской фирме приучила Денисова разговаривать с людьми, даже опустившимися алкашами, вежливо и дружелюбно.
– Так себе дела, – прогудел в трубку Ткаченко. – Приболел я малость, прихворнул. А вы прошлый раз сказали, что только на следующей неделе увидимся, чтобы это, как говорится, рассчитаться. А я вот приболел, пластом лежу…
– Попроси сестру, у тебя же есть сестра, попроси, пусть приедет, в аптеку сходит, кашу сварит молочную, – Денисов старался говорить бодрым голосом. «Вот же ублюдок, вымогатель, – думал он. – Ясно ведь куда клонит: нет сил ждать, нельзя ли с деньгами поторопиться? На такого гада пулю жалко, а ему денег давай». – Пусть сестра приедет, позаботится о брате.
– У неё своих забот полон рот.
– Хорошо, а я-то тебе, чем могу помочь? – Денисов наперед знал ответ.
– Ясно чем, – Ткаченко задышал в трубку неровно. – Может, подкинете сколько-нибудь. А то я копыта отброшу, пока денег дождусь. Может, подкинете в счет моих будущих доходов? Я ведь много не прошу. Только, как говориться, на лекарство.
Вибрирующий в трубке голос Ткаченко приводил Денисова в тихую ярость: «В рот тебе дышло, как говорится. И откуда берется такая срань: лекарство ему подавай, копыта он отбросит».
– Хорошо, – сказал Денисов. – На лекарство тебе выделю, но только на лекарство, – он решил, что крюк будет не велик, визит к Ткаченко много времени не займет. – Сегодня вечером ты дома? Ну конечно, ведь пластом лежишь. Вечером я на минутку заеду, – он опустил трубку, пояснил Модестовой. – Приятель вот заболел, а навестить некому, бедолагу. Придется мне после работы к нему на другой конец города тащиться.
44 
