Последние отзывы

  58  

Швабра села на скрипучей койке, огляделась. На столе хлебные крошки, начисто вылизанные чьим-то языком жестянки из-под рыбных консервов, окурки папирос, чесночная шелуха. Среди этого разорения стоит гордость хозяйки – патефон, выпущенный на московском заводе более полувека назад. А ведь до сих пор машина на ходу. Но что это?

Вера охнула, сердце защемило. В углу комнаты валялись разбитые патефонные пластинки. Она уперла руки в бока: какой гад размолотил последние пластинки? Теперь слушать нечего. Вот ведь напасть.

И, как всегда, на утренний опохмел почти ничего не осталось. Два с половиной литра вылакали, сволочи. На дне оставленной на столе бутыли плескалась какая-то желтоватая муть. Вера взяла бутыль в руки, ласково, как берут малое дитя. Подняла кверху донышко, высосала из горла остатки, пару глотков забористой самогонки.

Затем она поднялась, нашла под койкой свою домашнюю одежду: мужские кальсоны на длинных завязках, солдатский ремень и полотняный бюстгальтер. Эти кальсоны оставил здесь прошлой зимой проезжий водила, которого ловкая Швабра сумела подпоить и обокрасть. Правда, те деньги в три дня пропили, но вот хоть кальсоны целы. Главное, вещь впору Швабре, ну, разве что, брючины длинноваты малость.

Вера натянула подштанники, подвязала их солдатским ремнем, чтобы не свалились. Влезла в серый от грязи полотняный бюстгальтер и пошла к рукомойнику, приколоченному к стене в углу комнаты. Теперь, на ходу, Швабра, испытала острую боль в промежности. Широко расставляла ноги, она ковыляла, как старая гусыня.

– Похоже, меня вчера трахнули, – сказала Швабра самой себе. – Сильно поимели. Похоже, меня трахнул взвод солдат. Или целая рота? Или один сосед Махамбет за всех постарался?

Швабра мучительно соображала. Пожалуй, сосед так не сумеет. Махамбет хоть и кузнец, но больно мелкий мужичок. Казах в возрасте. И аппарат у него скромных размеров, не стойкий. А может, рядом с соседом пастух пристроился, помог? И еще инвалида агронома привели? Господи, спаси и помилуй. Только не этот инвалид.

Она сполоснула лицо, не обращая внимания, что помойное ведро под рукомойником полно зловонной пузырящейся жижи, готовой перелиться через край.

– Кто же меня трахнул? – Швабра запустила руку в кальсоны и почесала зад. – Кто?

Вопрос так и не был решен. Чтобы найти ответ, нужно восстановить всю картину вчерашних событий.

Днем Вера надела свое единственное платье, в котором еще не стыдно показаться на людях. Потому что платье не сверкает дырками и потертостями на заднице. Затем направилась в магазин, работавший в поселке по шесть часов два дня в неделю.

Продавщица отвлеклась на разговор с кокой-то старухой, и Швабре удалось стянуть с прилавка пару банок рыбных консервов. Полбуханки черного хлеба она купила на свои деньги, а консервы вынесла из магазина, сунув банки в безразмерные трусы. Затем она той же тропинкой вернулась домой.

А потом явился сосед казах, поселковый кузнец, и принес свой недельный заработок – четверть самогона. И началось, и понеслась… Что было дальше? Само собой, заводили патефон и крутили пять пластинок, что имелись в наличии. Что не разбили во время прошлой пьянки.

Кажется, были в доме и другие гости. Но кто они, эти гости? И куда подевались? Теперь уже не вспомнить. Кажется, был какой-то молодой парень. Из залетных шоферов.

Наверное, именно он вылакал на халяву не меньше литра самогонки, съел консервы. Он же, гад, и трахнул Веру. Аппарат у него длинный и толстый, как тракторный сцеп. Это запомнилось. А потом в благодарность размолотил ее пластинки. Сука. Найти бы того ублюдка и утюгом по рылу. Или вилы в бок воткнуть. А лучше, сразу колуном надвое развалить его дурную голову.

* * *

Павел Литвиненко в сопровождении трех помощников прибыл на таможенный пункт в то время, когда грузовики, которые он искал, уже пересекли границу.

Литвиненко велел водителю частнику ждать, выбрался из машины и осмотрелся по сторонам. Над степью занимался бледный рассвет. Таможенный терминал спал глубоким сном. Только дежурная смена из трех таможенников лениво досматривала кузов «ЗИЛа», следовавшего из транзитом из Туркменистана в Россию.

Два таможенника забрались в кузов, забитый виноградом и поздними грушами. Они топтались в кузове, лениво переставляя с места на место ящики с фруктами. Литвиненко коротко переговорил со старшим смены, сунул в его ладонь мятую купюру. Попросил заглянуть в журнал учета и регистрации, выяснить, проходили или нет в течение последних десяти часов в сторону Казахстана два «Урала».

  58