Особенно,... 
22 
Кот перевернулся на спину и, держа пистолет двумя руками, дважды выстрелил в контур бельевого шкафа, рассчитывая, что пули пробьют створку и достанут Кума. Потом откатился в сторону и вжался в пол, ожидая ответного выстрела. И он прозвучал. Пуля, отрикошетив, срезала с потолка люстру богемского стекла. Она со звоном рухнула на стол, во все стороны брызнули невидимые стекляшки.
Кот, считая про себя израсходованные патроны, выстрелил еще два раза. С грохотом вывалилась и рухнула на пол разбитая пулями дверца шкафа. И еще Кот услышал громкий стон и тяжелое, прерывистое дыхание. Так и есть: Кума зацепило. Теперь главное – не дать ему перезарядить пушку, если запасная обойма у Кума все же есть. Вскочив на ноги, Кот бросился к шкафу. Оступился на битом стекле и, чтобы сохранить равновесие, взмахнул руками.
В это же мгновение Чугур вылетел на него из темноты, как локомотив. Кот успел подумать, что Кум не ранен, на нем нет ни царапины. Этот его стон – всего лишь хитрость, на которую он купился, как последний лох...
* * *
Жлоб гнал машину в обратном направлении. Опять ночная дорога, свет фар, выхватывающий из темноты заборы, стволы деревьев и рваное полотно асфальта. Ладони вспотели от волнения, и руль был скользким, будто его натерли мылом. Путь через лес казался бесконечным, сзади тихо стонал Куба. Видно, морфин, который вколол ему Кучушев, был левым, бодяжным или это вовсе не наркотик был. Врач наверняка уколол Кубу грошовым анальгином, лишь бы отвязались. Скот, крохобор паршивый. А еще людей лечит. Впрочем, лечит – это совсем не то слово. Помогает пациентам поскорее прибраться – так будет правильнее.
Жлоб остановил машину, когда стоны прекратились. Зажег верхний свет и заглянул за сиденье. Куба неподвижно лежал на полу и не дышал. Больше всего он был похож на обгоревшее бревно. Ясно, теперь спешить уже некуда: с такими подпалинами долго не живут. С трудом сдерживал позывы тошноты, Жлоб вылез из машины и выкурил одну за другой две сигареты. На придорожных полях лежал туман, в лесу чирикнула бессонная птичка. Облака расступились, на темном небе выпала мелкая звездная россыпь. Жизнь продолжается, ничто не изменилось в этом мире, но Куба об этом уже не узнает. Теперь ему все до лампочки.
Желабовский, не обращая внимания на катившиеся по щекам слезы, набрал номер Постникова. Тот долго не отвечал, а когда взял трубку, первое, что услышал Жлоб, были веселые женские голоса и звон бокалов. Постный не сразу вспомнил, с какой целью звонит один из его бойцов.
– Умер, говоришь, Куба? – переспросил он автоматически. – М-да... Черт побери, так некстати вся эта фигня. Поручи вам работу, самую простую, самую легкую, вы обязательно обосретесь. И еще этот трупешник. Тоже мне, подарок судьбы. А что, Кучушев не мог помочь?
– Сказал, что не может, – голос Жлоба дрожал от волнения и злости. – А так хрен его знает. Наверное, гад, возиться не захотел.
– Чего? – переспросил Постный. – Нет, это я не тебе. А ты давай... Наливай. Все уже заждались. Барышни легли и просют.
Снова послышался звон посуды и чье-то заливистое ржание.
– Слышь, ты вечно звонишь не вовремя, – недовольно сказал Постный. – Всю дорогу у тебя одни проблемы. Дай тебе говна, так ты ложку попросишь. Ничего сам решить не можешь. Ладно... Так ты говоришь, Куба того, откинулся?
– Вот именно: того, – подтвердил Жлоб и всхлипнул. – Умер, да... Мертвее не бывает. И я не знаю, что делать дальше.
– Машина на кого зарегистрирована? На Кубу? И хорошо. Отгони "опель" подальше, посади покойника за руль, залей салон бензином. И дальше по полной программе. Пусть менты потом разбираются. Хотя тут и разбираться нечего: несчастный случай. Все, действуй. Надеюсь, спичку ты сможешь зажечь без посторонней помощи?
Послышались короткие гудки. Жлоб убрал телефон. Надо было пересилить отвращение и страх, сесть в машину, но на это просто не было сил. Постояв с минуту, он вспомнил, что в багажнике у Кубы заныкана армейская фляжка с водкой.
Он сделал пару жадных глотков, сел за руль и погнал дальше, чувствуя, что голова идет кругом и в таком состоянии он вряд ли далеко уедет...
* * *
Ирина Степановна, разбуженная грохотом стрельбы и звоном стекла, вскочила с постели и метнулась к двери, чтобы включить свет, но тут же поняла, что этого делать не следует. Несколько пуль прошили стенку комнаты, словно она была сделана из картона. Что происходило за дверью, можно было понять по шуму драки: оттуда доносились глухие удары, стоны и треск ломаемой мебели.
22 
