62 
– Пустите, вы… Пусти…
Но Сергей Сергеевич не отпускал. Вытянув шею, приблизил губы к самому её уху.
– У меня подагра шалит. А ты пожалеешь. Ведь пожалеешь?
В приливе нежности Сергеич хотел погладить её ладонью по волосам. Маргарита Алексеевна что есть силы рванула локоть на себя, высвободилась. Побежала к дому, едва не потеряв на бегу сапожки, прыгая через ступеньку, взлетела на крыльцо. Проскочив сени, закрыла дверь в свою комнату, повернула ключ в замке. Взяла подготовленный гвоздь, глубоко вбила его в стену из круглых тесаных бревен. Рядом вбила другой гвоздь.
В несколько ударов молотка загнула торчащие из стены гвозди. Взяла кусок веревки, завязала крепкий узел на дверной ручке, замотала веревку вокруг гвоздей, сделала ещё несколько узлов. Повернула ключ, подергала дверь и осталась довольна своим изобретением и работой. Снова заперла замок, положила молоток в ящик. Задернув занавески, села у стола, чувствуя, как дрожит правая нога.
Без десяти одиннадцать в сенях заскрипели половицы. Маргарита Алексеевна услышала тихие шаги под дверью. Сергеич долго дергал ручку двери с другой стороны.
– Слышь, не дури, – громко прошептал Сергей Сергеевич. – Не дури, тебе говорю.
Не услышав ответа, стал копаться в замке гнутым гвоздиком, стараясь повернуть и вытолкнуть торчащий с другой стороны ключ. Маргарита Алексеевна, сжавшись на стуле, наблюдала, как ключ зашевелился, сделал пол-оборота вокруг своей оси. Упал на пол.
Сергей Сергеевич вставил в скважину свой ключ, щелкнул замок. Натянулась двойная веревка, но дверь не открылась. Сергей Сергеевич с остервенением задергал ручку.
Кажется, гвозди вот-вот погнуться или веревка лопнет.
– Открывай, – прохрипел он. – Слышь, открывай. Сука проклятая, открой дверь. Хуже будет.
Маргарита Алексеевна молчала. Она почувствовала, как ладони сделались холодными и влажными, а губы потеряв чувствительность, сжались в ниточку. Она вновь испытала приступ странной предательской слабости.
– Через окно залезу, мать твою, – Сергей Сергеевич ударил по двери ногой. – И топор с собой возьму. Винегрет из тебя покрошить. Лучше пусти по-хорошему. Что б тебя… Блядина…
Сердце забилось часто, тяжелыми неровными толчками. Наверное, сейчас Сергеич просунет в образовавшуюся щель длинный кухонный нож, перережет веревки. Если он войдет в комнату… Лучше об этом не думать. Но если он все-таки окажется по эту сторону порога, Маргарита вряд ли найдет в себе силы для борьбы. Не сможет ничего сделать. Мысли, вялые и беспомощные, едва шевелись в голове.
– Открывай, гадина… Потаскуха…
Сергеич снова пнул дверь.
И вдруг тишина… За несколько секунд что-то изменилось с другой стороны двери. Нутряным металлическим звоном загудело корыто, подвешенное к стене. Упала какая-то деревяшка, Маргарита Алексеевна услышала неразборчивый женский шепот. Видимо, проснулась старуха хозяйка, выглянула в сени, застала своего мужика возле двери квартирантки. И увела его за собой в комнату от греха подальше.
Да уж, в неловком положении настигла мужа супруга. Но Сергеич дядька не промах. Наверняка, предусмотрел такой вариант, заранее придумал какое-то спасительное вранье. Мол, дрова в поленице перекладывал, замок чинил или что-то из этой оперы.
Маргарита Алексеевна вздохнула. Слава богу. С плеч словно гора свалилась. Она плеснула в воды, взяла чашку со стола, поднесла к пересохшим губам. Руки мелко дрожали. Ладно, слабость пройдет. Хотя бы сегодняшнюю ночь можно прожить относительно спокойно, не боясь этого грязного ублюдка.
А что будет завтра? Не известно. Маргарита Алексеевна сжала ладонями голову.
* * *
На этот раз на поиски беглецов с зоны отправился не один, а четыре грузовика. В каждой машине находились три солдата, офицер, а также радист и проводник с собакой. Ткаченко взял с собой капитана Аксаева.
По прибытии на место предполагалось разделиться на четыре поисковых группы, которые пойдут в том направлении, которое взяли зэки. Группы будут двигаться параллельным курсом на расстоянии полукилометра одна от другой. Таким образом, местность прочешут, как гребенкой. Солдаты отборные здоровяки, собаки свежие, отдохнувшие, значит, смогут двигаться быстро, непрерывно. Отдыхать пять минут каждый час, начиная со второго часа пути. По расчетам Ткаченко, беглецов нагонят приблизительно через двенадцать часов, к вечеру. В худшем случае, к ночи. Дольше погоня, как ни крути, не затянется.
62 
