104 
Климов встал, повертел в руке один из пистолетов. Он с долей недоверия относился к пистолетам отечественных марок, полагая, что эти пушки могут подвести стрелка в самый ответственный критический момент. Или патрон в патроннике перекосит или затвор заклинит или ещё что. Климов встал, осмотрел оружие. «ТТ» не совсем обычные, югославского производства, не на восемь, а на девять патронов. По одному виду трудно судить о пистолете, нужно сделать хотя бы пять-шесть выстрелов.
– Сколько стоит эта музыка? – спросил Климов.
– За полторы тысячи отдам, – ответил Урманцев. – Оптом.
– Дороговато.
– Штукарь – четыре керогаза. Значит, двести пятьдесят долларов за ствол, – посчитал Урманцев. – Обрез и патроны, это ещё пять сотен. Дешевле не найдешь. Берешь?
– Посмотрим.
Климов взял в руки обрез ружья ТОЗ – 80. Стволы чуть более пятидесяти сантиметров, обрезаны по самую антабку, приклад спилен, а ложа заполирована напильником и мелким наждаком. Климов переломил обрез, заглянул в стволы, поверхность гладкая, цилиндрической сверловки.
Такой обрез на расстоянии десяти метров от дульного среза имеет довольно широкий разлет дроби или картечи. На этом расстоянии заряд, выпущенный из ружья, должен образовывать круг диаметром тридцать сантиметров.
Закрыв обрез, Климов попытался взвести оба курка тыльной стороной ладони. Не получилось. Тогда он поочередно взвел курки большим пальцем. Боевые пружины оказались мощными, тугими, такое ружье не даст осечки. Климов опустил стволы, нажал на спусковые крючки. Курки сухо щелкнули. Неплохо. Климов взял первый попавшийся ружейный патрон, потряс его, как погремушку. Вилкой вытащил пыж, высыпал на ладонь девять картечин диаметром восемь с половиной миллиметром.
Заряд фабричного, а не кустарного производства. Патроны хранились в коробках, а коробки в герметичных целлофановых пакетах. Значит, порох не впитал в себя влагу.
– Ты разбираешься в оружии? – спросил Урманцев.
– Ну, возможно, я не самый тонкий специалист, но мой охотничий стаж больше десяти лет, – ответил Климов. – Бил крупную дичь, ходил в тир. У меня была довольно большая коллекция оружия. Двустволки фирм «Голланд – Голланд» по две тысячи баксов за ружье, «Скотт», «Лебо», даже «Джеймс Перде».
– Ого, – присвистнул Урманцев.
– И пистолеты были неплохие. Правда, незарегистрированные. Один знакомый секретарь посольства покупал стволы за границей, перевозил их в дипломатическом багаже, а потом втридорога перепродавал мне. После моего ареста в доме провели обыск, ружья изъяли. А пистолеты взял у жены и спрятал Островский. Маргарита боялась, как бы мне ещё статью за хранение оружия не пришили. Короче, вся коллекция накрылась одним местом.
– Обрез понравился?
– Да, я бы остановил свой выбор на этой штуке, – кивнул Климов.
Урманцев стал складывать оружие в сумку, но остановился.
– Слушай, может, все-таки передумаешь? – спросил он. – Может, зря ты все это затеял? Но ещё не поздно дать отбой. Оглянись, жизнь прекрасна и коротка. Садитесь с женой в самолет, летите куда-нибудь подальше. И живите спокойно, в свое удовольствие.
– После всего, что со мной сделали, спокойно жить? – усмехнулся Климов. – Вряд ли получится. Островский не сегодня, как завтра узнает, что из зоны я ушел. Меня будут искать. И в свое удовольствие пожить не дадут. Денег мне хватил на два-три года весьма скромной жизни. С такими деньгами нельзя прятаться долго. Бабки нужны, чтобы менять паспорта, переезжать из страны в страну. Это недешево стоит. Кроме того, я ничего не забыл и ничего не простил. Ясно?
– Куда уж ясней, – кивнул Урманцев.
* * *
Маргарита вернулась под вечер. Из соображений конспирации она добиралась до поселка на перекладных, электричкой, с пересадкой на автобус. В белой шляпке, темных очках и летнем костюмчике, с продовольственной сумкой в руке она напоминала дачницу, работящую мать семейства, возвращавшуюся на природу, к мужу, к детям, после напряженного трудового дня.
– Как успехи? – спросил Климов жену.
– Порядок, – Маргарита сняла и бросила на стол шляпку и очки.
Климов полез в сумку. Там лежали не покупки к ужину, а четыре конторские папки и объемистый конверт с фотографиями, а в отдельном пакете деньги для Урманцева. Маргарита абонировала в банке депозитарную ячейку, сегодня она забрала все, что там оставалось. Климов пересчитал купюры, ровно двадцать тысяч. Он вручил пакет Урманцеву.
104 
