Особенно,... 
21 
С годами она все чаще убеждалась, что ее первое впечатление всегда оказывалось верным.
— Насколько я могу судить, это — первый в вашей жизни великосветский раут, — заговорил маркиз. — Надеюсь, мы сможем сделать его приятным для вас.
— О, я уже в восторге! — ответила Айна. — Ваш дом так великолепен, что у меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение.
Голос девушки звучал так искренне, что маркиз улыбнулся. В этот момент Люси требовательно спросила его:
— Какие же развлечения вы приготовили нам на завтра?
— Они должны стать приятной неожиданностью, — ответил маркиз.
Айне очень хотелось узнать, что же это за сюрприз, но дядя увел ее, чтобы представить другим гостям.
Привлекательная дама, миссис Маршалл, сказала несколько приятных слов в адрес девушки.
Остальные дамы разглядывали ее, как показалось Айне, с удивлением. Затем дядя представил ее мужчинам.
Все они выглядели весьма импозантно в накрахмаленных белых рубашках с высокими воротниками, и все они заводили с дядей разговоры о лошадях или скачках. Затем появился еще один гость и властным тоном обратился к ее дяде:
— Добрый вечер, Уимонд! Надеюсь, вы представите меня вашей племяннице. Она похожа на первый подснежник.
— Добрый вечер, ваше высочество! — ответил лорд Уимонд. — Это дочь моего брата, Айна. Вы, возможно, помните Роланда.
— Помнится, я видел его несколько лет назад в Каире, — прозвучало в ответ, — но он сказал, что ему там не нравится, и уехал на следующий день.
Айна улыбнулась. Это было так похоже на ее отца.
— Айна, это — князь Иван Романовский. Не знаю, помнишь ли ты вашу поездку в Египте?
— Конечно, помню, — ответила Айна. — Мне ведь было уже лет десять. Папе тогда все не нравилось, потому что верблюд наступил на два его холста и съел краски!
— Какая катастрофа, — заметал князь. — А часто ваш отец рисовал вас?
— Только когда никого другого не было под рукой, — улыбнулась Айна. — Он говорил, что я плохая модель, потому что не способна постоять смирно.
— Думаю, ни один художник не смог бы пройти мимо вас.
На протяжении этой беседы князь не выпускал ее руки.
Его хватка была крепкой и властной, и, высвободив наконец руку, Айна подумала, что не хотела бы снова ощутить эту хватку.
Ничего предосудительного она не заподозрила, но у нее появилось ощущение, словно он без разрешения вторгся в ее мир.
— Мы должны поговорить о вашем пребывании в Египте. И мне интересно, где еще вам приходилось бывать.
— Но мы с отцом побывали во многих странах!
— Я готов слушать, как бы много их ни оказалось.
Его манера разговаривать с ней насторожила Айну. Он напоминал ей надоедливых старичков, которые приставали к ней со своими поцелуями, когда они с отцом как-то проводили зиму в Италии. Этим старикашкам почему-то очень хотелось усадить Айну к себе на колени.
— Оставьте ребенка в покое! — раздраженно говорил им отец. — Девочка уже слишком большая для детских шалостей!
Один из них, совсем уже старый, был особенно настойчив. Он приносил ей подарки и желал, чтобы Айна выражала свою благодарность за них. К счастью, вскоре отец, как всегда неожиданно, заявил:
— Я сыт по горло этим местом! Мы уезжаем в Ниццу.
Айна была очень рада, потому что ей надоело постоянно повторять» нет» этому старикану.
Она надеялась, что князь, хотя это и казалось маловероятным, не станет вести себя подобным образом.
И все же она обрадовалась, когда дядя представил ее еще одному джентльмену, и тот, для приличия сказав ей пару приятных слов, тут же перевел разговор на лошадей.
— Сегодня у нас только небольшой домашний вечер, — услышала Айна голос маркизы. — Завтра будет играть оркестр, и к обеду съедутся все наиболее уважаемые люди графства. Но я считаю, что по пятницам все сильно утомлены, и лучше пораньше отправиться ко сну.
Айна подумала, что всем собравшимся не с чего было переутомиться. Никто из них не работал, и все были озабочены только тем, как доставить себе удовольствие. Она предположила, что танцы и азартные игры до утра не шли им на пользу.
Столовая, куда их пригласили, так очаровала ее, что она плохо слышала, о чем велись разговоры вокруг.
Никогда не видела она подобного великолепия. Фрески покрывали стены между колоннами розового мрамора, а стол сам по себе был поэмой.
Маркиз сидел на одном его конце, Люси — по правую руку от него. Его мать сидела на другом конце между лордом Уимондом и князем.
21 
