Особенно,... 
68 
Хорошо еще, что шеф Рэкса успел оттащить его в сторонку и, кивнув на лежащего Водилу, сказал:
- Это его кот. Он с ним ездил. Не отгоняйте его...
- Да вы с ума сошли!.. - возмутился оранжевый с телефоном без шнура.
В это мгновение я увидел, как у Водилы дрогнули пальцы на левой руке, и снова бросился зализывать ему лоб.
- Не отгоняйте кота. Пусть он пока будет с ним, - настойчиво повторил полицейский водитель Рэкса. - Этот русский должен остаться живым. Трупов у нас и без него хватает...
* * *
В вертолет меня брать не хотели. Пока отчаявшиеся уже было оранжевые доктора, не заметили одного странного явления: как только меня оттаскивали от Водилы, так сразу же у него начинало падать давление крови!
Что бы они ни делали, как бы ни хлопотали - давление падает, и все тут! Вот-вот кончится мой Водила...
Но как только пальцы Водилы, казалось бы, безжизненно касались моей спины, головы, уха, хвоста, лапы, - неважно чего, так сразу же давление Водилы приходило в норму без всяких врачебных и лекарственных усилий.
Старший из оранжевой врачебной группы во всеуслышанье заявил, что если бы он сам не наблюдал этого феноменального явления собственными глазами, а только услышал от кого-нибудь, то посчитал бы подобный рассказ беззастенчивой ложью или бредом душевнобольного. Но так как времени на жизнь пациента (то есть, моего Водилы) уже почти не осталось, он как врач не имеет права пренебрегать даже таким фантастическим явлением!
Раз прикосновение к коту стабилизирует давление и пока достаточно успешно удерживает пациента на этом свете, хотя по всем показателям ему уже полчаса, как полагается быть совсем на другом, - пусть будет кот! Каким бы идиотизмом это ни казалось со стороны.
* * *
Это случайное наблюдение на ближайшее время решило мою судьбу. Думаю, что судьбу моего Водилы тоже.
Я был втиснут под носилочный ремень вплотную к Водиле так, чтобы пальцы его левой руки постоянно касались моего тела. Вместе с кучей проводов и трубок нас погрузили в вертолет, а там уже, внутри, подключили к каким-то новым аппаратам и новым проводам.
Кроме летчика, нас было еще шестеро в вертолете - два врача, Водила, я и два совершенно бесполезных человека: сотрудник криминальной полиции и медицинская сестра нейрохирургического отделения той больницы, куда мы летели. Ей было лет тридцать с хвостиком и звали ее Таня Кох. Так, во всяком случае, она отрекомендовалась старшему наземной оранжевой группы, когда прилетела вместе с вертолетными врачами.
Наверное, на своем месте, в больнице, она была необходима и полезна. Но сюда она прилетела как человек, знающий русский язык, - то есть переводить то, что, авось, да и скажет Водила, когда очнется...
Примерно для того же с нами в вертолет уселся и полицейский в штатском. На случай, если Водила придет в себя, попытаться задать ему несколько вопросов и выслушать перевод этой Тани.
Но так как Водила уже не собирался приходить в себя, мало того, он даже и жить не собирался, то и Таня, и полицейский были в вертолете абсолютно лишними. Впрочем, они никому не мешали. Мне-то тем более...
Я лежал под левой рукой Водилы, прислушивался к его остающейся жизни и чувствовал, как медленно, но неумолимо тает и без того небольшой запас отпущенного ему времени быть с нами.
Его явное угасание почему-то представлялось мне как тоненькая струйка чистой прозрачной жидкости, вытекающей из трещины большого и тоже прозрачного сосуда, в котором осталось так мало этой живительной влаги, что сосуд вот-вот совсем опустеет и Водила навсегда уйдет в то самое НИКУДА, где так явственно и пугающе сейчас исчезает тоненькая струйка его жизни.
Но когда в сосуде оставалось всего чуть-чуть, буквально на донышке, струйка неожиданно прекратила свое ужасное, неотвратимое течение в НИКУДА.
И я услышал тихий, прерывающийся, еле внятный голос Водилы.
Он ничего не сказал вслух. Он даже почти не дышал.
Его голос прозвучал в моем мозгу, в моей голове, во всем моем существе. В таком состоянии - это было высшее проявление Контакта!
* * *
"МНЕ, НАВЕРНОЕ, ПРИДЕТСЯ СЕЙЧАС УМЕРЕТЬ, КЫСЯ..." - с трудом проговорил Водила.
- Нет, нет, Водила... Тебя обязательно вылечат! Мне Шура Плоткин рассказывал, что в Германии сейчас лечат абсолютно все! - я попытался придать этой фразе максимум искренности и убедительности.
68 
