42 
Граф задумался. Потом сказал:
— У меня создается впечатление, Фелисити, словно вы не отдаете себе отчета в важности ситуации, и мне хотелось бы, чтобы вы со всей серьезностью отнеслись к моим словам.
Немного помолчав, он продолжил:
— Мне трудно сформулировать свои мысли. Как я уже сказал, я крайне несведущ в том, что касается юных девушек, но… но есть нечто такое, совершенно определенно, — даю руку на отсечение! — вы меня дурачите.
Несомненно, он оказался более проницателен, чем ожидала Кармела.
Он не мог выразить свои ощущения словами, но внутренний голос подсказывал: она не была напугана тем, что ее поведут под венец невестой принца, и что, пусть пока неизвестно каким образом, она, в конечном счете, сумеет избежать этой свадьбы.
Вероятно, граф впервые оказался озадачен поведением того, кто пребывал под его руководством.
Именно богатый опыт управления совершенно разными людьми, представителями всех слоев и сословий, подсказывал ему: она не такая, какой должна быть. Но он не мог найти никакого логического объяснения этому.
Кармела сочла дальнейшие рассуждения о ее поведении слишком опасными, поэтому сказала:
— Я отказываюсь думать об этом сейчас, и, если вы помните, мы собирались во второй половине дня проверить, сможем ли поймать хоть какую-нибудь рыбу в озере, как когда-то у вас получалось в юности.
— Я не забыл, но решил, что вы забыли, — ответил граф.
— Теперь-то вы ловите на живца немного иным способом, — хитро улыбнулась ему Кармела. — А что мы, собственно, ждем?
Граф засмеялся, они вышли через парадную дверь на лужайку и пошли к озеру.
Позже, когда Кармела укладывалась спать, она вспомнила, что, наверное, никогда раньше у нее не бывало таких великолепных вечеров.
Они спокойно беседовали с графом, без его неизменной чересчур вежливой и учтивой манеры общения в обществе, обсудили множество различных тем — во всем было столько очарования, что едва ли можно передать эти ощущения словами.
Прекрасный вечер подарил ей такую радость, какой она не ведала с тех пор, как умер ее отец. Частенько они с отцом часами засиживались в столовой, покончив со своим скудным ужином, просто потому, что им легче было говорить, по выражению отца, «упершись локтями в стол и подперев руками подбородок», чем сидя в гостиной.
Оставаясь дома, в воображении они путешествовали по всему миру, по странам и континентам. Они обсуждали жизнь разных народов, вопросы религии и философии. Для Кармелы открывались новые горизонты или, как иногда говорил ее отец, она «штурмовала высоты познания», которых до этого не знала.
Разговор с графом напомнил ей вечерние беседы с отцом. Вернувшись с прогулки, граф заметил:
— Вы прекрасно образованы. Я представлял вас совершенно другой.
— Неловкой и глуповатой, думаю, вы это хотели сказать, — улыбнулась Кармела.
— Теперь я должен не только изменить свое мнение о вас, но и заняться самообучением, развивать собственный интеллект, — заключил граф.
— Ваше признание достойно исповеди, и мне искренне жаль, что я не могу пришпилить его подобно цветку в свой гербарий, — поддразнила его Кармела.
Они рассмеялись, затем разговорились снова, и беседовали до тех пор, пока Кармела не заметила, что пора ложиться спать.
— Вы говорили, мы завтра рано утром отправляемся на конную прогулку? — уточнила она.
— Мне кажется, хорошо бы добраться до дальней границы поместья, — предложил он, — но на это уйдет несколько часов, и если вы сможете ограничиться хлебом и сыром в придорожной гостинице, мы бы предприняли подобную экспедицию.
— С удовольствием, я обожаю хлеб с сыром.
— Отлично, — обрадовался граф. — Значит, решено, я прикажу подать завтрак к восьми часам, если вы спуститесь вниз к этому времени.
— Я не опоздаю, — пообещала Кармела. — Доброй ночи, кузен Селвин, мне понравился наш сегодняшний вечер.
— Мне тоже.
Она присела в реверансе, и граф нежно взял ее руку.
— Доброй ночи; Фелисити. И, пожалуйста, продолжайте удивлять меня. Возможно, признаюсь, даже ослеплять, доставляя мне этим огромное удовольствие.
Его слова прозвучали очень серьезно. Затем он поднес ее руку к губам и поцеловал.
Кармела не ожидала ничего подобного. Прикосновение его губ вызвало у нее странное ощущение, которого она никогда не знала прежде.
На мгновение она затихла, вопросительно глядя на графа.
Затем от застенчивости отдернула руку и поспешно выбежала из комнаты. Не оглядываясь, девушка миновала холл и буквально взлетела по лестнице.
42 
