Когда она вошла в дом, дворецкий удивленно взглянул на нее:
— Вы одна, мадам?
— Да, да, я одна, — подтвердила Тина, понимая, насколько необычно ее появление. — Мне стало нехорошо, и я не хотела доставлять неудобства герцогине, «от и не стала говорить ей, что хочу вернуться. Пожалуйста, передайте ее светлости мои извинения, когда юна вернется.
Дворецкий поклонился, и она поднялась к себе в спальню, но раздеваться не стала, чувствуя, что вечер еще не закончен и что прежде, чем отправиться спать, ей придется выслушать немало упреков и обвинений.
И не ошиблась. Через полчаса ей передали властное требование герцогини немедленно спуститься в красную гостиную, где она и сэр Маркус ждут ее.
Тина медленно спустилась вниз. Она чувствовала себя школьницей, вызванной в кабинет директрисы. Убежав с бала без объяснений, она понимала, что поступила плохо, но в то же время чувствовала, что в тех (обстоятельствах не могла поступить иначе.
Ей вдруг захотелось, чтобы кто-то ее защитил! Как оке жаль, что рядом нет лорда Уинчингема! Он бы понял. И ей в голову вдруг пришла шальная мысль, что мистер Роберт Уотсон тоже слишком рано ее покинул.
Лакей открыл дверь в красную гостиную, и Тина вошла, чувствуя себя маленькой, незначительной, скорее ребенком, нежели взрослой молодой леди, одетой по последней моде.
Сэр Маркус стоял перед камином, герцогиня сидела на диване. При появлении Тины она вскрикнула:
— Господи, дитя мое! Я уж и не надеялась увидеть вас живой и здоровой! Мы вообразили, что вас похитили разбойники. Как вы могли покинуть нас? Ведь мы за вас так тревожились и переживали!
В ее голосе слышался не столько упрек, сколько за бота, и Тина, тронутая этой искренней теплотой, тотчас же подбежала к герцогине.
— Ах, мадам, — она склонила голову и поцеловал старые, похожие на пергамент пальцы старой леди, простите меня, умоляю! Я никоим образом не хотел вас расстраивать. Просто я заблудилась, и один добрый джентльмен помог мне добраться до дома.
— Никогда не слышал ничего подобного! — почти громоподобным голосом произнес сэр Маркус. — Довериться незнакомцу, человеку, которого никогда раньше не встречали? Вы, наверное, сошли с ума! Ее светлость была вне себя от тревоги, а я обыскал Воксхолл от начала до конца!
— Пожалуйста, простите меня, — тихо повторила Тина, обращаясь не к сэру Маркусу, а к герцогине.
— Вам не за что извиняться, дитя мое, — отозвалась та. — У вас, безусловно, были причины. — Она повернулась к сэру Маркусу, величественно протягивая ему руку: — Спокойной ночи, сэр Маркус. Вечер прошел очень приятно, и мы благодарны вам за ваше гостеприимство. А теперь мы с Тиной устали и хотим спать.
— Я… я бы желал… — начал сэр Маркус, но герцогиня, подняв руку, заставила его замолчать.
— Больше ни слова, сэр, — приказала она. — Поговорим об этом завтра, когда все немного успокоятся.
Дитя утомилось, это видно по ее лицу, да и я уже не так молода, как раньше.
Сэру Маркусу ничего не оставалось, как только поклониться и выйти из комнаты. Тина не смотрела на него. Прежде чем открыть дверь и выйти в холл, он в последний раз бросил взгляд на белизну ее плеч.
Как только дверь за ним закрылась, герцогиня отбросила свой покровительственный тон и резко спросила:
— Ну, так что же произошло, дитя мое? Тина глубоко вздохнула.
— Сэр Маркус сделал мне предложение, — ответила она.
— И это привело вас в такое раздражение, что вы убежали и заставили всех гостей искать вас? Я так волновалась, что думала, умру от разрыва сердца.
— Ах, пожалуйста, мадам, простите меня, — взмолилась Тина. — Меня расстроило не само предложение, а…
— Так что же? — осведомилась герцогиня.
— Он меня поцеловал, — прошептала Тина. — Я сопротивлялась, он такой большой и… Я не могла убежать, пока не вырвалась от него.
Герцогиня выпрямилась.
— Ну и что что поцеловал?! — воскликнула он к — Разве вас раньше никогда не целовали?
— Нет, мадам, это было впервые.
— И это привело вас в панику, — констатировала герцогиня. — Что ж, вам придется привыкать к подобным вещам, ведь как иначе вы выйдете замуж, если не поцелуете человека, который сделает вам предложение?
Тина почувствовала себя очень маленькой и довольно глупой. Если бы ее поцеловал прокаженный или трубочист, она не испытывала бы такого сильного отвращения. А ведь сэр Маркус красив, богат и хочет на ней жениться.