24 
– Что на самом деле вовсе не так. Девериль богат, влиятелен и, как мы говорили в Оксфорде, «взлетел высоко». В его жизни нет ничего, что оправдывало бы его мрачность.
– Должна же быть какая-то причина его меланхолии, – заметила миссис Брук.
– Я слышал, как Джон сказал однажды, что он потерпел неудачу в любви, будучи еще молодым человеком, и это наложило на него такой отпечаток. Я думаю, если он гостит в усадьбе, значит, графиня решила попытаться женить его на Мэрилин.
– Маркиз не кажется человеком, который сделает ее счастливой, – высказала свое мнение девушка.
Гермия увидела выражение лица своего отца и поняла, что он, как и она, считает графиню заинтересованной лишь в положении, которое займет Мэрилин, став женой маркиза.
Ни ее, ни графа не заботит, найдет ли она в нем того, кого сможет любить, и того, кто будет любить ее.
Но ее отец никогда не высказал бы этого, хотя Гермия была уверена, что он так думал, матушка же с легким вздохом произнесла:
– Может быть, когда Мэрилин выйдет замуж, твой брат снова будет позволять Гермии кататься на его лошадях. Ты знаешь, как она любит это.
– Сегодняшним утром я прокатилась превосходно, – сказала Гермия, – я проехала далеко за Лес Колдуний, до того, как присоединиться к Мэрилин в назначенное время.
– Я рад, что ты получила удовольствие, но смотри, как бы у тебя завтра с непривычки не прихватило спину, – улыбнулся ее отец.
– Если и прихватит, – заметила Гермия, – мама состряпала новую мазь для негнущихся суставов, которую просит у нее вся деревня.
– Она пользуется таким спросом, что мне придется тратить на ее изготовление все свободное время, – сказала миссис Брук. – Да, кстати, довольна ли миссис Барлес микстурой от кашля, которую ты отнесла ей?
– Я думаю, да, мама, – ответила Гермия. – Но она становится такой старой и дряхлой. Она все бормочет о сыне Бэне и, очевидно, очень беспокоится о нем.
– Это настоящий негодник, – воскликнул викарий, – да и с головой у него не все в порядке. Хотя он парень молодой да и часто голодает. Но с другой стороны, никто не даст ему работу, когда и более сильные мужчины в деревне не знают, куда приложить руки.
Он говорил с горечью, и Гермии хотелось бы, чтобы маркиз мог услышать его и понять, насколько тяжело для сильных и здоровых мужчин пребывать в бездеятельности не по своей вине.
– Беда Бэна в том, – сказала миссис Брук своим мягким голосом, – что он так и не стал взрослым и ввязывается в любые негодные дела. И при этом не помогает своей матери.
– Она очень стара, – заметила Гермия. – Вместо микстуры от кашля, мама, ей нужно было бы дать эликсир молодости!
Миссис Брук не смеялась.
– Как бы я желала найти его! Половина деревни нуждается в нем, хотя у меня такое ощущение, что, если бы у них было достаточно пищи, многие из них помолодели бы на двадцать лет за несколько дней.
– Я говорил с Джонам об этом только позавчера, – заметил викарий, вставая из-за стола, – но, как обычно, он не хочет меня слушать!
В его голосе слышалась нотка разочарования и огорчения, и его жена смотрела на него озабоченными глазами, когда он выходил из столовой.
Затем она сказала Гермии:
– Я знаю, что сделаю, дорогая! Я приготовлю бутылку моего успокоительного сиропа, и ты отнесешь его миссис Барлес. Может быть, после него она почувствует себя немного лучше.
– Она была очень подавлена, мама, – ответила Гермия, – и я знаю, она радуется всему, что ты даешь ей, и верит, что каждая ложка твоих снадобий полна магии. Другими словами, ты – волшебница!
Мисс Брук рассмеялась, и Гермия сказала, шутя:
– Тебе следует остерегаться, мама, чтобы они не начали бояться тебя так же, как боятся бедной старой женщины, которая жила в Лесу Колдуний.
– Но ты ведь слишком молода, чтобы видеть миссис Уомбат? – спросила миссис Брук.
– Я не помню, чтобы я ее видела, – отвечала Гермия, – но в деревне верят, что она все еще бродит по лесу, и что Сатана танцует с ее привидением, как он танцевал с ней, когда она еще была жива!
– Я никогда не слышала большей глупости! – воскликнула ее матушка. Бедной старушке было около девяноста лет, когда она умерла.
И она была слишком стара, чтобы танцевать с кем-либо, не говоря уж о Сатане!
– Мне рассказывали захватывающие истории о том, как люди, которых она проклинала, буквально увядали или с ними происходили страшные несчастья. Те же, кому она дарила свои благотворные магические чары, были счастливы во всем.
24 
