Последние отзывы

  72  

И тут же гортанный голос:

— Слушай, зачем они это делают — женщина с женщиной? Зачем мужчину не приглашают? Странно, да?

А в ответ пьяненький голос Евгения Анатольевича:

— Очень, очень странно. И ведь сначала сами приглашают, а потом…

В двухместном стандартно-неуютном номере гостиницы «Турист» сидят Евгений Анатольевич в пижаме и тапочках и огромный толстый туркмен в ярких «адидасовских» штанах, сетчатой майке-полурукавке и роскошной каракулевой шапке.

На фирменных упаковочных коробках стоит телевизор «Панасоник» и «Панасоник»-видеомагнитофон. На подоконнике — стопка пестрых кассет.

На столе — чудовищных размеров дыня и две водочные бутылки. Одна пустая, вторая — наполовину опорожненная. Два стакана и туркменский нож с тонкой ручкой.

— Дорогой, клянусь как брату! Мне эти десять тысяч — тьфу! — Толстый туркмен показывает на телевизор и видеомагнитофон. — Не жалко! Мне нашу страну жалко! Дыню кушай, пожалуйста…

— При чем здесь желто-синие цветочки?., — недоумевает Евгений Анатольевич. — Что же, я не могу себе другие трусы купить?

— Мы все можем купить! — Туркмен выпивает полстакана водки. — Будь здоров, дорогой! Почему мы сами так делать не можем? Карту мира видел? Что такое Япония по сравнению с нами? Ничего! Плакать хочется!

— Да, — говорит Евгений Анатольевич, и глаза его увлажняются. — Очень хочется плакать… — Он тоже выпивает полстакана.

— Дыню кушай, — говорит туркмен. — Зачем Япония может так делать, а мы нет? Вот что обидно!

— Ужасно обидно… Ну просто ужасно! — Евгений Анатольевич деликатно отрезает маленький кусочек дыни. — Мне еще никто никогда так не нравился…

— Мне тоже нравится, слушай! Но если бы наши смогли тоже так сделать — я бы двадцать тысяч заплатил! Мамой клянусь!

— И маму я бы ее забрал. Какая разница, где лежать, в Москве или…

— Только в Москве! Всю Среднюю Азию объедешь — не купишь. Все везем из Москвы, — решительно говорит туркмен и разливает остатки водки по стаканам. — Будь здоров, дорогой! Дыню кушай…

— Ваше здоровье. — Евгений Анатольевич выпивает. Его передергивает от тоски и отвращения.

Он с трудом встает из-за стола и подходит к телефону.

— Вагиф Ильясович, не откажите в любезности, сделайте чуть потише. Я должен ей позвонить. Если я сейчас не услышу ее голос — я умру.

Ты дыню кушай, дорогой! Дыню кушай. У нас старики на дынях до ста двадцати лет живут и еще детей могут сделать, — торжественно говорит туркмен и выключает телевизор. — А я пока назад перемотаю. Все-таки интересно, как это можно — женщина с женщиной?!

***

Настя валяется на диване с журналом «Здоровье», а Нина Елизаровна, поставив швейную машинку на обеденный стол, латает старыми простынями пододеяльники и наволочки.

Дверь в маленькую комнату открыта, и Бабушка со своего лежбища тревожно прислушивается к тому, как на экране старенького черно-белого телевизора Валентин Зорин ласково сопротивляется двум американским сенаторам.

Раздается телефонный звонок.

— Мам, если это Мишка — я ушла на дискотеку, — говорит Настя, разглядывая в журнале эволюционный процесс эмбриона и пожирая аскорбинку.

— Алло! — поднимает трубку Нина Елизаровна. — Да… Это я.

Потом она долго молчит — слушает. И наконец спрашивает тревожно:

— Вы не захворали?

И снова долго слушает.

— Мне и самой очень жаль, — искренне говорит Нина Елизаровна. — А может быть, вы придете к нам послезавтра? У мамы день рождения… Только свои. Удобно! Удобно!.. Что вы! Да. Часам к пяти. И пожалуйста, не покупайте больше цветы у Белорусского, а то по миру пойдете. И вам спокойной ночи.

Она кладет трубку и перехватывает внимательный взгляд Насти.

— Кто это, ма? — бесцеремонно спрашивает Настя.

— Ты не знаешь.

— Интересное кино! «Только свои» — и я не знаю.

— Милый и одинокий человек… Тебе достаточно? И снова раздается телефонный звонок.

— Меня нет дома! — опять предупреждает Настя.

— Да!.. — берет трубку Нина Елизаровна. — А, Сашенька… Ну конечно. Послезавтра к пяти. Да. Мы решили чуточку раньше, чем обычно, потому что Лидочка на следующий день очень рано улетает в отпуск. Хорошо. — Она прикрывает трубку рукой, спрашивает у Насти: — С папой будешь говорить?

Настя вскакивает с дивана, хватает трубку:

— Привет, папуль! Все в ажуре, не боись… Ага. Придешь? Порядок. Нуда?! Обалдеть! Какой кайф! На липучках или на шнурках? Ну, дают загранродственники! Погоди, па! Мама! Бабушка папина прислала мне из Израиля кроссовки! Точно такие же, как были у их сборной на Олимпиаде в Сеуле!..

  72