20 
Обычный «джентльменский» набор альпиниста — ледоруб, молоток для скальных крючьев, крючья, запасной трос, стальные «кошки» для льда, связка страховочных карабинов, ледовые крюки, туго набитый рюкзак — дополнен...
...короткоствольным автоматом «шмайсер» с запасными рожками, брезентовым поясом с толовыми шашками от 75 до 250 граммов, а в нагрудном кармане в узеньких прострочках — взрыватели ТАТ-8... Не дай Бог, ударишься обо что-нибудь грудью — так сердце и вырвет!
На поясе еще висят бухточка бикфордова шнура и тяжелый десантный нож...
Пацаны покрупнее тащут на себе свернутые перкалевые палатки.
А на ногах пудовые горные окованные ботинки с «триконями» — трезубчатыми стальными шипами на толстых подошвах!..
Кто-то еще и коловороты для взрывных шурфов несет...
...Потом был короткий привал. Измученные мальчишки валились на землю, жадно глотали разреженный горный воздух широко открытыми ртами.
— Не лежать! Сесть немедленно — опорой на рюкзак!..
— Поправить снаряжение!
— Короткий, спокойный вдох, длинный выдох!..
— Перешнуровать обувь!..
— Сколько раз повторять: никаких резких движений, никакой болтовни на переходе! Ногу — на всю ступню!.. Ступни — параллельно, под ноги смотреть обязательно!.. — раздавались негромкие приказания ведущих и замыкающих.
— Пятнадцать секунд считаем свой пульс! — кричит доктор. — По отмашке начинаем, по отмашке заканчиваем. Умножаем на четыре...
Доктор смотрит на секундомер, поднимает руку:
— Внимание! — Резкий взмах. — Начали!..
Пацаны считают свой пульс...
— Стоп! — Доктор выключает секундомер. — Калуга?
Молчание...
— Калуга?! Оглох, что ли? — . рявкает доктор. Белесый паренек тоскливо смотрит вдаль на снежные вершины.
— Митька!.. Калуга... Тебя спрашивают, — толкает его Котька.
— А-а... Сорок! — спохватывается Калуга. — Сто пятьдесят!..
— Сто шестьдесят! — поправляет его доктор. — Студер!
— Сорок пять. Не помножить... — У Вовы перевязана голова.
— Значит, сто восемьдесят. Для этой высоты — норма. Заяц?..
— Тридцать шесть! Сто сорок четыре!..
— Молодец! Художник?
— Двадцать пять — сто...
— Ну ты даешь! Маэстро?
— Сто восемь!
— Отлично! Тяпа?
— У меня под двести... — растерянно отвечает Тяпа, и его неожиданно начинает неудержимо рвать...
— Та-а-ак. — Доктор сам берется считать пульс у Тяпы. — Не было печали, черти накачали... Ну-ка, уголовнички! Разгрузите пацана!
Котька и Маэстро освобождают Тяпу от рюкзака, автомата...
Подходит Вишневецкий, спрашивает Тяпу:
— Освободился?
— Да вот, ребята помогли...
— Я спрашиваю — желудок освободился? Блевать больше не будешь?
— Нет... наверное.
Вишневецкий жестом подозвал седого Павла Петровича:
— Паша, приведи этого Вертинского в норму.
Павел Петрович наливает горячий чай из термоса, достает полплитки шоколада, протягивает Тяпе:
— Мелкими глоточками и маленькими кусочками.
Отходит в сторону, зло говорит Вишневецкому вполголоса:
— Их сначала полгода откармливать надо, а уже потом делать из них то, что мы сейчас делаем!..
— Как сказала бы моя польская бабушка: «Нема часу». Нету времени, Паша. Война... — жестко говорит Вишневецкий.
* * *
СКАЛЬНЫЙ ГРЕБЕНЬ, МЕСТАМИ УЖЕ ПОКРЫТЫЙ СНЕГОМ
Взрыв!!! Еще один!..
И гигантский скальный «козырек», тонн на пятьсот, нависавший на стометровой высоте над узенькой, еле заметной горной тропой...
...с чудовищным грохотом обрушивается вниз, похоронив под собою эту тропу, превращая все вокруг в мертвый непроходимый завал...
А когда рассеивается облако пыли и смрада, оказывается, чтс| по двум сторонам бывшего «козырька», метрах в двадцати ниже верхней точки скального гребня, висят на тросах Котька и Маэстро!.. Это они подорвали «козырек» скального карниза. Наверху, на самом скальном гребне, расположилась вся группа.
— Не зацепило? — кричит вниз Вишневецкий.
— Порядок! — кричит ему Костя. — Только кровь из ушей почему-то течет...
— Бывает... — кричит Вишневецкий. — Потечет и перестанет. Маэстро, ты как?
— Вроде бы ничего... Только... Дядя Паша! Я коловорот выронил!.. Чего теперь будет?
— А вот сейчас вытащим тебя и к стенке поставим! Сам-то цел?
— Кажется, цел...
Вишневецкий дает знак страхующим поднимать Котьку и Маэстро наверх и кричит:
— Что-то, Маэстро, у тебя все приблизительно!.. «Вроде бы», «кажется»...
20 
