Особенно,... 
76 
Гнев Рене мгновенно улетучился. Наконец она поняла, что он имел в виду Алекса.
– Значит, теплое сияние в твоих глазах наконец-то предназначено мне, – проговорил он, желая знать правду.
– Оно всегда предназначалось тебе, – прошептала Элина.
Она больше не думала о том, что собирается совершить грех. Она хотела принадлежать ему, и была счастлива, что он так же сильно хочет ее.
Он стянул с нее юбку и бросил на пол.
На Элине остались только сорочка и панталоны.
Рене сбросил рубашку, открыв широкие сильные плечи и мощную крепкую шею. Элина опустила глаза, но в этот момент Рене стал расстегивать брюки. У нее перехватило дыхание, и Элина закрыла глаза, но не настолько быстро, чтобы не заметить некую деталь, которой она, прежде не видела. Рене усмехнулся.
– Не закрывай свои милые глазки, смотри на меня, – сказал он, скользнув в постель и укладываясь рядом с ней. – Тебе ведь уже приходилось видеть обнаженного мужчину.
Глаза ее округлились.
– Нет, конечно же, нет! – запротестовала она.
Он пожал плечами:
– Это не имеет значения.
– Для меня имеет.
– Ш-ш-ш! – Он нежно коснулся пальцем ее губ. – Мы прожили с тобой в этом доме уже три недели. И все это время я так сильно хотел обладать тобой, что постоянно страдал. Много ночей я лежал без сна в этой постели, еле сдерживаясь, чтобы не зайти в твою комнату, не дать желанию взять верх над разумом.
Он спустил с плеч ее сорочку и, обнажив грудь, стал сосать нежную плоть. Затем пощекотал языком маленький темный бугорок. Элина издала едва слышный стон.
Он взглянул в затуманенные страстью глаза девушки.
– Ну что, остаешься? – спросил он, хотя заранее знал ответ.
– Да, – прошептала она, прижимая к себе его голову, когда он снова прильнул губами к ее груди. – Остаюсь.
Он стал стягивать с нее панталоны, и, помогая ему, она изогнулась, приподняв бедра.
Он стал гладить нежную кожу внутренней поверхности ее бедер. Затем кончиком пальца проследовал по мягкому холмику, проникая в ее лоно.
– Рене! – запротестовала она, крепко схватив его за запястье.
Он замер, глядя в ее испуганное лицо.
– Неужели ты девственница? – с недоверием в голосе спросил он, наконец.
Она кивнула, сгорая от смущения. Свободной рукой он погладил ее по голове.
– Просто невероятно. Ты слишком хорошенькая, чтобы остаться невинной. Уоллес, должно быть, и вправду был дурак.
Его слова больно ранили Элину.
– Сколько раз тебе говорить, что он был моим братом, а не любовником! С мужчинами я несколько раз целовалась, вот и все…
– Твоя невинность для меня бесценный дар.
– Я… я не должна была предлагать ее тебе.
– А я, как джентльмен, не должен был принять ее. – Его глаза сверкнули. – Но если я не сделаю тебя по-настоящему своей, ты найдешь способ сбежать от меня. А сама мысль, что я потеряю тебя, мне невыносима.
Рене все еще не верил, что она девственница, однако вошел в нее очень осторожно. И когда ощутил хрупкую преграду, прекратил движение. На лице его отразились самые противоречивые чувства.
– Ты сказала правду, спасибо тебе. – Он нежно поцеловал ее, затем прошептал: – Прости меня, милые глазки, но это единственный способ…
Он резким толчком вошел в нее. Элина вскрикнула, а Рене застонал.
– Моя девственная богиня, – прошептал он, касаясь губами ее волос. – Я не хотел причинить тебе боль, но ты такая маленькая, такая узкая. Прости меня, дорогая.
– Это не имеет значения, – сказала она.
– И все же постарайся расслабиться. – Он неподвижно лежал, оставаясь у нее внутри.
Она больше не сопротивлялась его вторжению.
– Вот так. Откройся мне, милые глазки, – прошептал он ей на ушко, осыпая поцелуями нежную мочку и пряди волос. – Расслабься и откройся мне.
– Пожалуйста… – шептала она, ей хотелось чего-то большего, доселе неизведанного.
Смутно, словно в тумане, она увидела, что он поднял голову и улыбнулся. Он начал двигаться, сначала медленно, затем все быстрее, быстрее.
Сначала она чувствовала только боль, но вскоре боль сменилась пронизывающим страстным желанием ощутить его глубже, полнее почувствовать единение с ним.
Она вся дрожала от все возрастающего желания. Запрокинув голову, царапала его разгоряченную кожу.
Крик удовлетворения вырвался из ее груди, когда с последним толчком он наполнил ее лоно своим горячим семенем.
– Теперь ты моя, дорогая крошка. Не забывай об этом. Никогда.
76 
