Последние отзывы

  45  

– Я… я расскажу, – торопливо сказала она. Затем глубоко вздохнула и уставилась на свои руки, прежде чем продолжить. – Мне было тогда пять лет. Я пошла вслед за папой, когда он отправился в конюшню. Уже смеркалось, поэтому он меня не заметил. Я старалась не попадаться ему на глаза, так как знала, что мне не разрешают туда ходить, но я так редко видела папу… – Она умолкла, глаза ее на мгновение наполнились болью. – Я заметила в конюшне котенка и начала играть с ним. Думаю, никто меня не заметил, а я не увидела, как папа ушел. И пока разыскивала котенка, помощник конюха запер конюшню на ночь.

Она посмотрела на Бонанжа, моля взглядом о понимании.

– Сначала я немного испугалась. Стала звать папу, но, конечно же, он меня не слышал. Мое присутствие обеспокоило лошадей, они задвигались в стойлах. Мне никогда не приходилось долго находиться возле, лошадей, так что производимый ими шум напугал меня. Я расплакалась, лошади все больше нервничали, и когда никто не появился, я запаниковала. Ощупью обошла конюшню, надеясь отыскать дверь и как-то открыть ее. Но вместо двери в темноте открыла задвижку в стойло жеребца.

Она задрожала, и он теснее прижал ее к себе.

– Он… он вышел из стойла вслед за мной. Я почувствовала на щеке прикосновение его шкуры. И мне стало страшно. Мне следовало забиться куда-нибудь в угол, пока мое отсутствие не заметят и не отыщут меня, но вместо этого я продолжала искать дверь. Очевидно, я подошла к жеребцу сзади. Все, что я помню, – прикосновение к его прохладной шкуре. Потом удар – и я лечу по воздуху. К счастью, он не поранил меня сильно, когда лягнул, но это ужасно меня напугало. Я пролежала там, как мне показалось, несколько часов, задаваясь вопросом, когда же он придет и убьет меня, убежденная, что он затопчет меня до смерти. Бедное животное, наверное, так же боялось меня, как и я его, но тогда я этого не понимала. Во всяком случае, прошло много времени, прежде чем меня нашли. Я… я даже не могла говорить об этом в течение многих дней. И… с тех пор я боюсь близко подойти к лошади.

Бонанж с содроганием вспомнил, как привез ее верхом в Кур-де-Сипре. Как она, не сгибаясь, неестественно прямо сидела в седле, изо всех сил вцепившись в поводья, отказываясь расслабиться. Должно быть, она была скована ужасом.

Его гнев на нее за умышленный разгром письменного стола временно угас. Он начала гладить ее волосы.

– Ты должна была рассказать мне. – Он откинул с ее лица прядь волос.

Элина вдруг подумала, что излила душу своему врагу. Сжав губы, она отвела взгляд и принялась разглядывать участок посадок сахарного тростника, вытоптанный ею во время недавнего бегства.

– Почему ты мне не рассказала? – продолжал он настаивать.

Она слегка нахмурилась.

– И что бы ты на это сказал? Дочь Филиппа не может бояться ездить верхом. Это послужило бы еще одним лжедоказательством против меня.

– В конце концов, тебя все равно заставили ехать верхом, так какая разница? – Он широко улыбнулся. Ее лицо словно окаменело.

– У меня, знаешь ли, есть гордость, – ответила она и добавила едва слышно: – Кроме того, я думала, что смогу побороть страх.

– Страхи подобного рода не проходят сами, – сказал Бонанж, взяв ее лицо в ладони. – Ты должна терпеливо бороться с ними в открытую и победить их. Вот только не всегда знаешь, каким оружием воспользоваться.

– Я не хочу с ними бороться, – прошептала она, глядя на него снизу вверх. – Просто не хочу приближаться к лошади.

– Боюсь, это невозможно, дорогая. Нам необходимо ехать верхом, чтобы снова вернуться домой.

– Я пойду пешком! – поспешно сказала она, задышав учащенно при одной только мысли о том, чтобы еще раз сесть верхом на лошадь.

Он посмотрел на ее встревоженное лицо и вздохнул.

– Это слишком далеко, чтобы идти пешком, да еще в такой одежде, как у тебя, Пока ты пройдешь тростниковые поля, твое платье превратится в лохмотья. И возможно, при этом тебе придется столкнуться со всеми мышами, какие только здесь есть. Кроме того, в твоей жизни обязательно наступит момент, когда тебе просто необходимо будет ехать верхом. Так что самое время начать учиться преодолевать свой страх.

Гордость и чувство собственного достоинства взяли верх. С трудом, встав на ноги, она принялась грациозными движениями приводить в порядок свои юбки. Он поднялся с колен и встал возле нее.

– Ты поедешь со мной, – сказал он, заметив по ее лицу, что она испытала огромное облегчение. – Но сначала, я думаю, тебе следует познакомиться с лошадью. – Он взял ее за руку и повел назад, к тому месту, где стоял Варвар, обнюхивая кобылу.

  45