Последние отзывы

  43  

– Поскольку Луи говорит, что вчера днем ты «отдыхала» в моем кабинете, полагаю, именно тебя мне следует поблагодарить за разгром, учиненный в моем письменном столе.

– Разгром? – спросила она с притворным удивлением.

– Не изображай невинную овечку, Элина, тебе меня не провести! Немедленно отвечай, зачем ты это сделала?

– Просто хотела побольше узнать о вас. – Она равнодушно пожала плечами. – Но не запомнила, в каком порядке лежали эти бумаги, и поэтому сложила их, как сумела, хотя старалась сделать все наилучшим образом.

Он схватил ее и рывком повернул к себе.

– Не смей больше лгать мне! – в ярости проговорил он, сжав ее плечи. – Ты представляешь себе, сколько понадобится часов, чтобы привести все в порядок?

Элина поняла, что он разгневан гораздо сильнее, чем ей показалось.

«Отпусти меня!» – хотела она крикнуть, но из горла вырвался лишь хриплый шепот.

– Несомненно, ты самое большое несчастье, с которым мне пришлось столкнуться в жизни, – начал он.

Она попыталась стряхнуть его руки с плеч, но они лишь соскользнули ниже, увлекая за собой рукав ее сорочки.

Девушка застыла, в ужасе глядя на свое оголившееся плечо. Проследив за ее взглядом, он уставился на ее, обнаженное тело не в силах отвести глаз. Медленно опустив руки, он, наконец, по-настоящему разглядел ее. Ярость по-прежнему сверкала в его глазах, но что-то еще засветилось в них, когда он заметил, что она не одета.

Элина подтянула рукав на место, от смущения ее бросило в жар. Он наблюдал, как краска разливается по ее телу от шеи до округлости нежных грудей, виднеющихся в вырезе сорочки.

Он поднял глаза на ее лицо, и, когда взгляды их встретились, девушка, с трудом переведя дыхание, бросилась к кровати. В смятении она сдернула простыню и завернулась в нее.

Минуту он медлил, уставившись на нее так, словно намеревался совершить нечто непристойное.

– Оденься! – наконец приказал он. – Я жду тебя внизу через пять минут.

Элина без колебаний подчинилась ему, опасаясь, что, если она ослушается, он может передумать и вернуться. В безумной спешке она оделась, все еще сгорая от стыда. Никогда в жизни ей не приходилось общаться с мужчиной в столь… непрезентабельном виде!

Вместе с тем она не могла не признать, что в глубине души ожидала чего-то подобного, и унижение, которому ее подверг жестокий тюремщик, было наказанием за совершенный ею опрометчивый поступок. Впервые она пожалела о том, что выбрала накануне столь изощренный способ продемонстрировать свой гнев.

Поспешно причесавшись и уложив волосы в мягкий пучок на затылке, Элина бегом спустилась по широкой мраморной лестнице мимо молоденькой служанки, глазевшей на нее с откровенным любопытством. Внезапно она резко остановилась на последней ступеньке, заметив Луи и Бонанжа.

Стоя к ней спиной, Бонанж давал какие-то распоряжения Луи. Его силуэт четко вырисовывался на фоне дверного проема. Он был неотразим в своем черном элегантном сюртуке, изумрудно-зеленых обтягивающих брюках и начищенных до блеска ботфортах. Темные густые волосы волнами обрамляли лицо. Глядя на его широкую спину, Элина проклинала его за то, что он так привлекателен. О, почему она обречена, испытывать к нему физическое влечение? Какой демон завладел ею?

Постепенно до нее дошло, что он одет на выход. «Он что, собирается повезти меня куда-то?» От страха к горлу подступила тошнота. Элина подкралась ближе, стараясь выяснить, как он собирается ее перевозить. Но едва она заметила двух верховых лошадей, из которых одна была под женским седлом, он обернулся и увидел ее.

– Я не поеду с вами, – попятившись, прошептала она с округлившимися от страха глазами. Она решила сопротивляться до последнего.

– Непременно поедешь, – сказал он спокойно, – Мы отправимся по тем местам, которым ты с таким пренебрежением нанесла вчера большой урон, учинив разгром в моем столе. Я хочу, чтобы ты увидела, сколько человеческих жизней и средств к существованию затронула твоя мелкая пакость и какой она нанесла ущерб. – Он схватил ее за руку и потащил за собой на террасу.

Страх оказаться верхом на лошади боролся в ней с желанием показать ему, что она не раскаивается в содеянном и не испытывает никаких угрызений совести. Она не могла заставить себя сесть на лошадь. Но он не должен видеть ее страх, потому что воспользуется этим.

– Мадемуазель умеет ездить верхом? – участливо спросил Луи, заметив, что она смотрит на лошадь с нескрываемым ужасом.

  43