22 
Стенли криво усмехнулся:
— Это потому, что почти весь их флот арестован в разных портах планеты за неуплату долгов по ремонтам, снабжению, топливу и обслуживанию! А вы продолжаете за них цепляться...
— Расторгните договор с русскими, и мы своими судами полностью перекроем ваш дефицит, — мгновенно подхватил Чарли.
Фон Вальтершпиль даже не посмотрел на него. Сказал скучным голосом, словно ему надоело повторять и втолковывать очевидное:
— С тех пор как они начали становиться на ноги, у нас нет оснований терять верного коммерческого партнера.
Услышав это, Стенли Уоррен прямо взвился!
— У вас нет оснований?! У страны, четыре года воевавшей с Россией?!! Да вся европейская часть их территории — одна могила для миллионов ваших солдат! Там через каждый метр — истлевший труп немца! И после всего этого вы... — начал было Стенли.
Но фон Вальтершпиль его резко прервал:
— Заткнитесь, Уоррен. Нельзя шестьдесят лет спекулировать на том кровавом политическом балагане, который кому-то был очень выгоден.
— А Чехословакия? А Венгрия?.. А Афганистан?.. А сегодняшние чеченцы? — вкрадчиво понизив голос, спросил Чарли и вынул из кармана куртки пачку длинных коричневых «сигариллос» и зажигалку.
— У меня не курят, — ледяным тоном произнес фон Вальтершпиль. — Вы очень хотите, чтобы я тут же противопоставил этому Фолклендские острова, Вьетнам, «Бурю в пустыне», Югославию, Ирак, наконец, да? Но я этого делать не буду. Мой бизнес — хороший отдых людей любой страны. И их спокойствие во время этого отдыха. А для этого русские мне подходят. Они превосходные судоводители.
— А вы не помните, сколько ваших пассажиров отказались путешествовать на русских судах, когда восточногерманские пограничники кого-то подстрелили на этой вашей Берлинской стене? — спросил Стенли Уоррен. — Во сколько миллионов марок вам тогда обошелся этот инцидент?
— А уничтожение корейского самолета? — подхватил Чарли. — Вашим клиентам очень долго не хотелось плавать на русских лайнерах после этой истории.
— Не припомните ли вы, Клаус, кто в семьдесят третьем году уселся на Бермудские рифы? — насмешливо спросил Стенли. — Уж не советский ли теплоход «Балтика»?
— А в семьдесят восьмом влез на камни в Стокгольмских шхерах? Не русское ли это было судно «Михаил Калинин»? — рассмеялся Чарли.
Но фон Вальтершпиль невозмутимо ответил:
— Это забавно, что именно вы сейчас вспоминаете то время, когда вам только-только начали примерять памперсы. Я понимаю, когда об этом говорит Стенли Уоррен. Он уже тогда плавал каким-то десятым штурманишком. Он хоть какое-то право имеет на воспоминания... Но буду справедливым — вы достаточно ловко подготовились к разговору со мной, воедино спрессовав неприятные для нас события. Но вам не удастся изменить нашу точку зрения на сотрудничество с русскими.
И фон Вальтершпиль словно ненароком, недостаточно выразительно посмотрел на часы.
Это совершенно не смутило Стенли Уоррена. Он даже сказал примирительным тоном:
— Наверное, вы правы, Клаус. Мы напрасно обращаемся к примерам прошлых лет. Это всегда проигрышная позиция. Но вас не смущает сегодняшнее дело «ЮКОСа»? Эта целенаправленная «охота на ведьм», когда весь деловой мир стал свидетелем организованного русским правительством воровства для сведения внутренних политических счетов? И еще десятки таких же, может быть, чуть более мелких дел... Вы что, действительно не понимаете, что там очень серьезно изменился деловой климат? И в один несчастный для вас момент русские могут вас скомпрометировать на весь мир? Этого вы не боитесь?
— Я не боюсь ничего, — ледяным тоном ответил фон Вальтершпиль и уже откровенно посмотрел на часы, давая понять, что аудиенция окончена.
После этого взгляда Чарли и Стенли Уоррен были вынуждены встать.
— О'кей! — сказал Чарли. — А если в одном из туров русские утопят шестьсот ваших пассажиров, которым вы обещали райское блаженство на борту зафрахтованного вами российского судна, вы измените свою точку зрения на дальнейшее партнерство с нами?
Фон Вальтершпиль даже не поднялся из-за стола. Сказал небрежно, не глядя на Стенли Уоррена и Чарли:
— Я об этом даже думать не хочу. Прощайте, господа.
— Если когда-нибудь вам потребуется пассажирский флот нашей компании взамен русского, цены у нас будут минимум на пятнадцать процентов выше, чем те, которые мы предложили вам в начале этого разговора, — сказал на прощание Стенли Уоррен.
22 
