Особенно,... 
57 
По пути они напряженно молчали. Уже в середине дня, когда желтое солнце висело над красными черепичными крышами, они прибыли в Сан-Хуан-Батиста — оживленный городок у подножия Джебилен-Маунтенс. Золотистые холмы, поросшие раскидистыми дубами, смотрели сверху на Сан-Хуан, построенный там, где некогда размещалась только миссия. С открытием золотых приисков населенный пункт разросся. Первоначальный бум закончился, но небольшой поток новых переселенцев продолжал сливаться с местными калифорнийцами. Однако внешне городок оставался испанским.
На улицах бурлило движение. Грузовая повозка везла руду с недавно открытой в Новой Идрии ртутной шахты, к роскошной гостинице «Плаза» подкатил дилижанс «Уэллс, Фарго и компания». Сонный вол тянул поломанную повозку, и темнокожий возница, ругаясь по-испански, хлестал животное.
Миссия находилась на площади, поросшей травой, изящными оливковыми деревьями и яркими цветами. Она была средоточием городской жизни. На обзорной экскурсии, устроенной для гостей отцом Ксавьером, Кэрли узнала, что местная церковь, самая большая из всех калифорнийских миссий, была построена в 1797 году. Главное двухэтажное здание имело с одной стороны длинное изогнутое крыло. Храм был построен из самана и побелен. Его интерьер производил впечатление: деревянные скамьи, колонны, стены, расписанные яркими красками — синими, красными, пурпурными, желтыми и зелеными. С потолка свисали огромные железные подсвечники, и множество свечей заливали помещение золотистым светом.
Кэрли улыбнулась невысокому коренастому священнику, показывавшему им церковь. Он уже лысел, но его огрубевшие от работы руки казались все еще сильными. Даже живот не выступал под темно-коричневым одеянием.
— Рамон сказал мне, что вы католичка, — обратился к Кэрли священник. — Почему же мы до сих пор не видели вас в церкви?
— Простите, отец, но я недавно в Калифорнии, а мой дядя, как вам известно, исповедует другую веру.
Она старалась сосредоточиться на словах священника, но ее взгляд то и дело устремлялся к двери: Кэрли ждала Рамона. Время, назначенное для бракосочетания, прошло. Неужели он не приедет?
Девушка едва дышала от страха. Она будет опозорена, дядя умрет от стыда — правда, он этого заслуживал. И все же Кэрли надеялась, что Рамон появится — хотя бы для того, чтобы она не выдала его тайну.
Однако если он не приедет, она не сможет упрекнуть его. И уж конечно, не выдаст из-за того, что он отказался помочь ей.
Время шло. Священник нервничал. Флетчер был разгневан. Гости встревожились.
Сердце Кэрли глухо стучало. Рамон догадался, что ее угроза несерьезна. Он не приедет.
Глядя на дверь, Кэрли едва не плакала. Ей бы следовало разозлиться из-за того, что ее план сорвался, но она испытывала только разочарование.
— Ну, Кэрли, ты удовлетворена? — Дядя сверлил ее суровым взглядом. — Ясно, что де ла Герра не намерен здесь появиться. Ты погубила свою репутацию, лишилась возможности вступить в брак с Винсентом и теперь станешь посмешищем всей округи.
Кэрли не стала напоминать ему о том, что это именно он погубил ее репутацию. Она лишь попыталась спасти свою жизнь, но, к несчастью, проиграла, легкомысленно поверив в то, что ей удастся сохранить честь, не выходя замуж за Винсента. Ее замысел провалился. Из-за Рамона.
Она попыталась улыбнуться, но ее нижняя губа задрожала.
— Думаю, нам пора возвращаться домой, — тихо проговорила девушка.
Флетчер кивнул. Его лицо было таким же красным, как ниши за изображениями святых в глубине церкви.
— Я сожалею, — сказал священник. — Вероятно, случилось нечто непредвиденное. Нарушать слово не в правилах Рамона.
Кэрли уцепилась за это объяснение, потом отвергла его. Рамон не нарушил слова, он вовсе не обещал приехать. Они направились вдоль прохода к резным деревянным дверям. Но едва они приблизились к ним, массивные двери со скрипом открылись.
Рамон вошел в церковь, и сердце Кэрли остановилось. Она увидела узкие черные calzoneras, на сей раз без украшений, простую белую рубашку с длинными рукавами и высокие черные сапоги. Все это говорило о том, что Рамон не относит событие к разряду праздничных.
Кэрли почувствовала укол в сердце, но только вздернула подбородок. Взгляд Рамона выражал недружелюбие, пока не появились его мать и тетя в сопровождении Педро Санчеса. После этого испанец быстро оглядел девушку, оценил элегантное серое платье и белую кружевную мантилью. Что-то вспыхнуло в его холодных карих глазах и тут же исчезло.
57 
