12 
— Я тоже видела эту статью, — сообщила Наталия. — Такой приговор вынесли даже несмотря на отличную репутацию этого человека, что было подтверждено письменными показаниями священника.
— Как они решились на такую несправедливость! — воскликнул преподобный Адольфус. — У Легга было пятеро детей, которых он содержал без посторонней помощи на жалкие семь шиллингов в неделю. Приход предоставил ему домик, но Леггу нечем было топить.
— Уверена, что лорд Колуолл никогда бы не потерпел подобной жестокости в своих владениях, — заметила Наталия.
— Естественно, нет, — поспешно согласился с ней викарий. — Но я обратил внимание, что волнения распространились на Глостер, расположенный недалеко от Колуолла.
— Но ни в "Таймсе", ни в "Морнинг пост" не упоминается Херфордшир, — проговорила девушка. — Убеждена, что у лорда Колуолла нет молотилок.
— Будем надеяться! — заключил преподобный Адольфус. — Один землевладелец, проживающий поблизости от Кентербери, написал, что в их приходе, где нет никаких сельскохозяйственных машин, имеется двадцать три амбара. Он подсчитал, что если на три амбара поставить пятнадцать человек, которые будут молотить зерно вручную, то им обеспечена хорошо оплачиваемая работа до мая.
— К тому же они смогут кое-что заработать сверх зарплаты, — добавила Наталия.
— На молотьбе в зимнее время батрак может зарабатывать от пятнадцати до двадцати шиллингов в неделю, — согласился викарий.
— Нам не составляет труда представить, какое действие оказывает на батраков один вид молотилки! Неужели тебя удивляет, что они ломают их, воспринимая машину как чудовище, олицетворяющее собою несправедливость?
— Сомневаюсь, — уверенно произнес отец, — что батраки всех графств получают нормальную зарплату или хотя бы имеют гарантию быть выслушанными. После свадьбы, Наталия, ты должна поговорить с его светлостью, — с настойчивостью продолжил он. — Ты должна следить, чтобы в Колуолле все вопросы решались по справедливости и чтобы зарплата давала батракам возможность нормально содержать семью.
— Уверена, его светлость отличается исключительным великодушием, — негромко сказала Наталия, вспомнив, какую заботу проявил по отношению к ней ее будущий муж.
Она провела рукой по мягкому меху горностая, согревавшего ее всю дорогу и защищавшего от колючего и холодного ветра. Она подумала о шелковых и атласных платьях, доставленных вместе с накидкой.
Среди всего этого вороха одежды были также и ночные сорочки, воздушные, как паутинка, панталоны и нижние сорочки из такого тонкого полотна, что их можно было протянуть через кольцо.
Внезапно сообразив, что ее приданое стоило огромных денег, Наталия поняла, что совершенно явное отсутствие восторга со стороны матери было вызвано тем, что она почувствовала себя обязанной лорду Колуоллу. У леди Маргарет создалось впечатление, что столь дорогие подарки — это всего лишь каприз лорда Колуолла, но Наталия была просто ошеломлена его добротой.
Комфортный дорожный экипаж, цветы, поджидавшие ее во всех гостиницах, деньги, затраченные на ее учителей, и, самое главное, Крестоносец — на это мог пойти только чрезвычайно щедрый человек, чье великодушие проявляется как в мыслях, так и в делах.
Последнюю ночь своего путешествия отец с дочерью провели в гостинице в Тьюксбери. Несмотря на долгую дорогу и некоторую усталость, Наталия решила сопровождать отца, отправившегося в Норманнское аббатство, которое, как сказал преподобный Адольфус, он всегда мечтал посетить.
Высокие арки, мозаичные окна и очень красивый алтарь вызвали у девушки благоговейный трепет, и она почувствовала, будто отдает свое сердце небесам в признательность за то, что случилось с ней и что ей предстоит. Опустившись на колени рядом с отцом, Наталия подумала, что ее благодарность Господу никогда не будет соизмерима со счастьем, дарованным ей в детстве и ожидавшим ее в супружестве.
— Спасибо Тебе, Господи, спасибо, — прошептала она и внезапно услышала, как в ее душе зазвучал божественный голос, который благословил ее.
"Завтра я увижу его", — подумала девушка, укладываясь спать. Она была уверена, что не заснет, однако провела ночь совершенно спокойно, и утром ее разбудила горничная, путешествовавшая вместе с ними.
— Восемь часов, мисс, и преподобный Адольфус уже спустился к завтраку.
Наталия, не сразу вспомнившая, где находится, издала радостный возглас.
12 
