78 
— Правильно, — улыбнулся раввин.
Он мягко пожал всем руки — кроме меня — и протянул Джеку свою визитную карточку.
— Раньше, когда рабби Моше был обычным хирургом-урологом в нашей университетской клинике и незатейливо назывался просто «Майкл», было как-то легче. А вот теперь... — рассмеялся Пит.
— Что-нибудь выпьете, рабби? — перебил его Джек.
— Что-нибудь — да. Но только после того, как мы совершим обряд. И естественно, кошерное...
— Естественно, — невозмутимо сказал Джек. — Джин, виски?
— Виски. — Раввин усмехнулся и ласково погладил Тимура по голове. — Умница, Тим. Я рад, что ты решился... Хорошее дело — никогда не поздно. Ты сам хоть одну молитву знаешь?..
Мы так и прибалдели! То ли Пит ни фига не сказал этому Моше, то ли сам этот бывший «Майкл» ни хрена не понял, а только в воздухе булыгой повисла явная напряженка и путаница.
Джек украдкой взглянул на визитку раввина и сказал:
— Тим, поболтайте с мистером Фейгельманом... Мне нужно перекинуться парой слов с Питом.
И уволок Пита Морено в наш садик. Я юркнул за ними.
— Ты кого мне приволок, сукин сын?! — свистящим шепотом спросил Джек у Пита. — Тебя о чем просили, мать твою?! Ты посмотри, что здесь написано!
Джек сунул под нос Питу визитную карточку раввина.
Пит достал из кармана очки, нацепил их себе на нос и сказал:
— Ну и что? Все нормально: «Раввин Моше Фейгельман. Обрезание. Брис милах. Обряд обрезания в полном соответствии с еврейскими законами...» Адрес, телефон, факс... Все в полном порядке. Он — классный специалист, Джек! Пять лет тому назад он меня самого прекрасно прооперировал!..
— Тоже обрезание?! — взъярился Джек.
— Мне-то, потомку итальянских бутлегеров, зачем обрезание? — заржал Пит. — Мне бы надставить пару дюймов — цены бы не было! Нет... У меня были просто камни в мочевом пузыре. Напрасно кипятишься, Джек. Я не мог привезти обыкновенного врача. Любой врач, к кому мы обратились бы за помощью для пумы, — тут же стукнул бы в полицию. С нашествием этих тварей на город у нас есть приказ безжалостно их отстреливать. А вы хотите спасти своего кугуара. Так чего же ты артачишься?! Чем тебе плох доктор Фейгельман? Только тем, что он стал раввином? Так это такой же бизнес, как и все остальные. И мне очень трудно представить себе тебя, Джек, антисемитом...
— Да уж, действительно, задачка не из легких, — сказал Джек. — Пойдем проясним мужику ситуацию. А то он в своем религиозном рвении нацелился, по-моему, делать обрезание Тиму...
Вот когда я ничего не мог понять, кроме того, что Тимурке грозит опасность! Поэтому я стремглав влетел из сада в гостиную, но увидел вполне мирную картинку: Тимур преподносил в подарок раввину мою рекламную фотографию на фоне Белого дома с отпечатком (якобы...) моей лапы.
... Когда Пит, Джек и Тимурчик наконец втолковали раввину, что от него требуется, а бедный мистер Фейгельман с трудом уяснил себе, что на этот раз никому из нас обрезание делать не надо, а необходимо на время вернуться к своей прежней профессии хирурга, но (с моей точки зрения...) значительно более ответственной — ветеринарного хирурга, раввин Моше Фейгельман не стал ломаться и воздевать руки к небу с проклятиями, которых, не скрою, мы ждали.
Он молча снял свою черную шляпу и форменный лапсердак и с явным облегчением расстегнул две верхние пуговицы у своей безворотничковой рубашки. Как я сообразил, таким образом раввин Моше Фейгельман на время сложил свои религиозные обязанности и снова, наверное, всего лишь на время общения с Братком, стал хирургом отделения урологии Университетской клиники Лос-Анджелеса.
А когда он из своего саквояжика вытащил медицинский халат и белую шапочку, под которую и убрал ко всем чертям эти обязательно-«ортодоксальные» пейсы — превращение раввина во врача было завершено окончательно!
— Джек! Что вы там трепались насчет виски? — спросил доктор Майкл Фейгельман.
— То, что виски у нас абсолютно кошерное, — ответил Джек.
— В данный момент это уже не имеет никакого значения, — сказал доктор. — Я подумываю — а не вмазать ли мне полстаканчика сейчас? Для храбрости. Я как-то никогда не оперировал кугуаров...
* * *
Надо отдать должное этому Моше-Майклу, этому раввину от хирургии и хирургу от синагоги, как потом выразился Джек Пински, операцию он провел — будьте-нате!
Сначала к Братку запустили меня и Тимурчика. Браток был так плох, что Тимур чуть не расплакался. Но я его заверил, что, дескать, мы — Котово-Кошачье племя — невероятно живучие, и привел в пример ветхозаветную баечку про Кота или Кошку, которые падали с десятого этажа, приземлялись на ноги, отряхивались и спокойненько шли дальше...
78 
