53 
СНАЧАЛА ИСЧЕЗЛА ПУЛЬСАЦИЯ СВЕТА... ПОТОМ ОН СТАЛ МЕДЛЕННО-МЕДЛЕННО ТЕРЯТЬ СВОЮ НЕЖНУЮ ЯРКОСТЬ, ТУСКНЕТЬ, И Я УСЛЫШАЛ ГОЛОСА ВСТРЕВОЖЕННЫХ ШУРЫ И РУТ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
— Я ПОЧЕМУ-ТО ТАК ВОЛНУЮСЬ, ЧЕРТ МЕНЯ ПОБЕРИ! — ГОВОРИЛА РУТ.
— И Я... — ПРИЗНАВАЛСЯ ЕЙ ШУРА. — СЛОВНО ВНУТРИ МЕНЯ ВСЕ ДРЕБЕЗЖИТ И ПОЗВЯКИВАЕТ.
— ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ПО ВРЕМЕНИ ОНИ УЖЕ ЧАС КАК ДОЛЖНЫ БЫЛИ СЕСТЬ В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ... А Я ВЕДЬ ДОГОВОРИЛАСЬ С ДЖЕКОМ, ЧТО ОН НАМ СРАЗУ ПОЗВОНИТ ИЗ АЭРОПОРТА...
МНЕ СТАЛО ИХ ТАК ЖАЛКО, ТАК ЖАЛКО!.. И ВДРУГ... О СЧАСТЬЕ! КОГДА СВЕТ ВНУТРИ РЮКЗАКА ПОЧТИ СОВСЕМ ПОМЕРК, Я ВМЕСТЕ С ШУРОЙ И РУТ УСЛЫШАЛ ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК ДЖЕКА В НАШУ КВАРТИРУ!..
* * *
— Алло! Рут? Это я — Джек. Ну, все в порядке. Мы на месте. Не беспокойтесь. Даю Тима...
Будто после долгого и тяжелого сна, полного не очень страшных кошмаров, я с трудом встал в рюкзаке на задние лапы, высунул башку наружу, оперся передними лапами о плечи Тимура и огляделся.
Нас окружали несколько Человек. Как только они увидели меня, так сразу зааплодировали. Я вглядывался в этих Людей, пытаясь представить себе — кто из них может быть наиболее опасен? За каждым из них я учуял массу не очень симпатичных качеств, но открытой прямой угрозы ни от кого не ощутил. И понял: среди встречающих нас нету ТОГО, кому так уж сильно может понадобиться эта книжка маркиза Астольфа де Кюстина, на которой я сейчас стою задними лапами, а кончиком хвоста ощущаю выдавленные на обложке золотые буквы — «Николаевская Россия 1839 года».
Надо бы попросить Тимурчика поучить меня читать...
А Тимур тем временем вопил в карманный радиотелефон:
— Все о’кей, мамуля! Не волнуйся! Багаж задерживают... Мы тебя все целуем! И Шуру тоже... И Кыся вас целует. Ты их целуешь, Мартын?
— А как же!.. — сказал я.
Вокруг все рассмеялись. Но не тому, что я ответил Тимуру, — этого никто, кроме Тимура и теперь Джека, понять не мог. Рассмеялись тому, что спросил меня Тимур.
— А как же! — повторил я. — Еще как!..
И почувствовал, что Рут и Шура прекрасно услышали меня там, в Нью-Йорке!
А в этот миг мне показалось, что в толпе пассажиров, ожидающих багаж и толпящихся вокруг медленно движущейся резиновой ленты с редкими сумками и чемоданами, я мельком узрел...
... ТЕХ ДВУХ ТИПОВ, ЧТО РАССТРЕЛЯЛИ БАРМЕНА НА НАШЕМ СОВЕТСКОМ КРУИЗНОМ СУДНЕ, НА КОТОРОМ МЫ ВМЕСТЕ С ВОДИЛОЙ И ЕГО ГРУЗОВИКОМ ПЛЫЛИ ИЗ ЛЕНИНГРАДА В ГЕРМАНИЮ...
А ПОТОМ ВМЕСТЕ С ТИМУРЧИКОМ ВСТРЕТИЛИ ИХ В ДЕНЬ СВЯТОГО ПАТРИКА В МАНХЭТТЕНЕ, НА УГЛУ ПЯТОЙ АВЕНЮ И СОРОК ШЕСТОЙ УЛИЦЫ...
И вот сейчас... А может, мне все это лишь ПОКАЗАЛОСЬ?
Или они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗДЕСЬ?!
Или это не ОНИ?..
Но тут, как назло, засверкали блицы фотографов, врубились яркие лампы над видеокамерами и я, конечно, потерял тех ТИПОВ из виду. А может быть, они и сами исчезли. А может быть, их и вообще не было...
Может, это мне на нервной почве причудилось.
* * *
Автомобильчик, на котором нас встречал один из владельцев «Парамаунта» и президент агентской ассоциации «Художник и Творчество», был, скажу без ложной скромности, прямо-таки зашибись!
В нарушение параграфа 4-д из раздела № 6 моего контракта этот автомобиль был не из тех, тоже высококлассных автомобилей, которые нам полагались, — те нас ждали в гараже «Беверли-Хиллз-отеля». А встречал нас специальный ЛИМУЗИН для VIP — «Очень Важных Персон»!
Я и в Нью-Йорке пару раз видел такие лимузины. Но те были явно, короче этого лос-анджелесского. Этот был длиной с вагон нашей русской пригородной электрички.
Помню, в бытность мою еще Котенком мы с Шурой несколько раз ездили на электричке в Сестрорецк трахать одну очень симпатичную Вторую Секретаршу райкома комсомола. То есть трахал ее, конечно, Шура, а я в это время пытался ловить бабочек в садике за райкомом. Одно слово — Котенок... Что с маленького возьмешь?
Так вот, трахались они прямо в кабинете райкома, на секретарском столе. Окно же кабинета выходило в тот самый садик с бабочками, и я постоянно слышал ласковое прерывающееся бормотание Шуры и тоненький счастливый голосок Второго Секретаря райкома комсомола:
— Товарищ Плоткин... Товарищ Плоткин!.. Ах, как вы это делаете, товарищ Плоткин!!!
С тех пор я очень хорошо запомнил размеры вагона электрички.
Помню еще, что в этих вагонах, кроме окурков, яблочных огрызков, пустых бутылок и запаха Человеческой мочи в тамбурах, не было ни черта.
А здесь и бар-холодильник с любой поддачей и легким закусем, и телефон спутниковой связи для трепотни со всем миром, и телевизор с видиком, и, как говорят здесь в Америке, «факс-машина», и музыкальный проигрыватель с уймой Си Ди дисков...
53 
