57 
— При чем тут авторское право, уж знаете ли уж? — сказал судья, — Представителя себе выбрала супруга потерпевшего. Вы что, собственно, хотели сказать?
— Ничего, — невинно опустила глаза Елена Львовна. — Просто есть всем известные требования Уголовно-процессуального кодекса, протокол…
— Действительно, а как же протокол? — сказал судья, — Ладно, не вижу ничего страшного, если писать, это же только номер. Эльвира Витальевна, продолжайте.
— Я прошу свидетеля уточнить, какие именно сложности он имеет в виду, — сказала прокурорша. — Может быть, в одних случаях это были детали для телевизоров, а в других просто готовые «Панасоники»?
— Я протестую, это наводящий вопрос! — сказана адвокатесса.
— Ну нет, — сказал Гребельский. — Такого не было, это всегда были детали, но иногда, как бы это сказать, помельче, а иногда и покрупнее.
Лудов в аквариуме уже встал и прижимал руки к стеклу, пытаясь что-то вставить.
— Что такое, подсудимый? Дайте обвинению задать свои вопросы.
— У меня уточнение к этому вопросу, ваша честь.
— Ну давайте, — сказал Виктор Викторович.
— А может быть, — подсказал Лудов, — в тех случаях, когда деньги направлялись в офшор, это были вообще и не телевизоры, и не детали, а что-то еще?
— Нет, а что же? — Свидетель с неожиданным и видимым испугом смотрел теперь не на Лудова, а почему-то на Лисичку.
— А вот я у вас и спрашиваю, что, — сказал Лудов, — А если это были детали для телевизоров, то для чего они в таком количестве поступали не на радиозавод, а в в/ч 11692? И что это за воинская часть. Что там, кстати, — вы не в курсе?
— Я протестую, — коротко и весомо вставила Лисичка.
— Но вы же представитель потерпевшего, а потерпевшему какая разница, вы же говорите, что его убили, — сказал Лудов из аквариума, — Ну что, Гребельский?
— Мне тоже без разницы, — сказал свидетель, — Вопросы взаимоотношений с этими военными не относились к моей компетенции.
— А к чьей? Пономарева? — спросил Лудов.
— Да, вы же сами все знаете.
— Да я-то знаю, — сказал Лудов.
— Ну и хорошо, — сказал судья, — Как прикажете вносить вашу последнюю реплику в протокол? Оля, запишите ответ свидетеля: взаимоотношения с в/ч 11692 входили в компетенцию Пономарева. Эльвира Витальевна, продолжайте допрос.
Лисичка дергала прокуроршу сзади за китель, пытаясь ей что-то подсказать, но та, не заметив отклонения от курса, уже перла дальше, как танк через лес:
— По документам, с которыми я буду сегодня знакомить присяжных, получается, что фирмы Лудова в Китае обеспечивали поставку деталей или, по другой версии, готовых телевизоров. Но в некоторых случаях радиозавод в Тудоеве одновременно был и юридическим, и фактическим получателем, а в других только фактическим, а юридически собственником поступающего товара становилась благотворительная организация «Святой Томас», зарегистрированная… кстати, где?
— Насколько я помню, на Британских Вирджинских островах, — с неохотой пожал плечами Гребельский.
При упоминании Британских Вирджинских островов мама Лудова в зале ахнула, сын внимательно и даже с испугом посмотрел на нее, а Журналист стал что-то быстро писать в блокноте.
— Что такое в зале? — спросил Виктор Викторович, не понимая причин возникшего вдруг переполоха, — Что с вами, мама? Вам, может быть, нехорошо?
Мама Лудова поспешно затрясла головой, показывая, что с ней все в порядке.
— Гребельский! — продолжала наступление прокурорша, не обращая внимания на знаки, которые пыталась делать ей представительница потерпевшего. — А как же этот «Святой Томас» с Британских Вирджинских островов мог реализовать детали для телевизоров в России? Тем более что по схеме договора ни на какие острова они не плавали, а адресом доставки всегда указывалась в/ч 11692 под Москвой? Том восемнадцать, лист дела шестьдесят пять. Ваша честь, можно?
Судья кивнул, прокурорша взяла нужный том, открыла и понесла мимо скамьи. Присяжные с любопытством глядели на документ, а Журналист, кивком головы задержав прокуроршу, тщательно переписал наименование склада: «в/ч 11692, п. Моховое МО», — и это очень не понравилось Лисичке.
— Я возражаю, ваша честь, — снова сказала она, — Присяжный записал номер, а это могут быть сведения, содержащие государственную тайну.
— Если бы государственное обвинение — а вы, кстати, тоже обвинение — хотело засекретить какие-то документы в деле, об этом надо было думать раньше. А присяжные имеют право вести записи, — проскрипел судья, — У вас что, опять какие-то вопросы, подсудимый?
57 
