143 
— Ну ладно, разборки оставим на потом, — сказала Лисичка, поглядев в сторону Кириченко. — Сначала надо довести дело до конца. Подполковник Тульский, если вас не затруднит, пригласите в комнату нашего прокурора.
Тульский задумчиво убрал расческу в карман, кивнул и пошел к двери: было бы глупо вести себя совсем по-мальчишески. Эльвира в коридоре отпрянула от двери — видимо, подслушивала, но, скорее всего, ничего не поняла.
— Эльвира Витальевна, вы не должны на нас обижаться, — сказала ей Лисичка, когда та вошла и села на свое место. — Оперативники бывают вынуждены делать грязную работу, мне иногда тоже приходится в этом копаться по роду моего поручения, а прокурор должен сохранить чистые руки. В общем, есть некоторые сложные обстоятельства, которые еще предстоит обдумать.
— Надо распускать коллегию, — решительно сказала прокурорша, обида которой сразу же прошла: они без нее сами были процессуально никто, — Присяжные слишком много себе позволяют. Все эти фокусы Кузякина — не знаю уж, чего он там хочет, — являются безусловным основанием для его отвода…
— Ну да, только он сразу все расскажет при всех, — сказал Тульский.
— Да, надо аккуратней, — согласилась Виктория Эммануиловна.
— Что он там расскажет! — запальчиво сказала прокурорша, которая, видимо, все-таки подслушала и даже что-то поняла, — Доказательств у них нет. Для того чтобы что-то рассказывать, нужны доказательства, иначе это сказки.
— Ты, Эльвира, все-таки помолчи, а? — сказала Лисичка. — Эта кофточка тебе очень идет, вот и сиди и молчи, будешь делать, что тебе скажут старшие товарищи. Я думаю, — она повернулась к Кириченко, — распускать коллегию преждевременно, но инструмент для этого надо все время иметь наготове. На худой конец, кто-нибудь из них может оказаться в больнице с сотрясением мозга, не правда ли, полковник?..
Она смотрела теперь на Кириченко, демонстративно не глядя в сторону подполковника милиции. На всякий случай Тульский все же сказал:
— На меня в таком деле не рассчитывайте.
— Поищите себе пока другую работу, Тульский, — сказал Кириченко, отводя ставший тяжелым взгляд.
— Думаешь, не найду? — ухмыльнулся Тульский, — Это ты не найдешь. А меня любой банк с руками оторвет, и не только с руками, но и со всем моим говном.
— А мы на вас рассчитываем только в рамках дела, — сказала Лисичка. — А там уж вы свободны и делайте, что хотите. В приличный-то банк вас после этого дела уже вряд ли возьмут. Видите ли, если бы флешка не летела сейчас в Японию, то я смогла бы еще поработать с Кузякиным, и у нас для этого оставалась бы, по крайней мере, неделя. Поэтому идите пока, Тульский, поговорите со своим другом Зябликовым о бабах, а мы тут без вас посчитаем, что у нас получается…
Тульский покраснел до кончиков волос, пунцовой стала вся его проплешина; он вскочил, повернулся по-военному и вышел за дверь.
Понедельник, 31 июля, 15.50
Тульский миновал административный коридор и, теперь уже наплевав на всякую конспирацию, вошел в столовую суда. Присяжные сидели за столами, оканчивая свой обед в молчании, и по лицам было видно, что они не верят друг другу. В кухне уже закрывали котлы, но Тульский выпросил чашку кофе у буфетчицы. Он стоял у стойки и, пока варился кофе, рассматривал их всех теперь уже вблизи.
За ближайшим столом сидели преподавательница сольфеджио и Фотолюбитель, который что-то горячо ей говорил, забыв про гуляш. Суркова будет за оправдательный, значит, и Фотолюбитель тоже, быстро соображал Тульский, плюс два. Дальше за столом сидели слесарь Климов и Швед, как всегда, видимо, рассказывавшая о проделках своего бывшего мужа, и почему-то Роза, которой, казалось бы, совсем нечего было делать в этой компании. Климов за обвинительный, продолжал считать Тульский, а Роза, безусловно, за оправдательный, итого тут ноль, а Швед пока держим в уме, потому что она, скорее всего, как все. По-прежнему плюс два. Встретившись взглядом с Ивакиным, он увидел, как тот испуганно отвел глаза, и вспомнил, что Ивакин проголосует так, как скажет он, Тульский; пока держим в уме. Напротив Ивакина спиной к нему сидела Огурцова и ковыряла салат, даже не сняв своих наушников. Огурцова, насколько он мог судить по рассказам Майора, проголосует за оправдательный. Рядом молча ела суп присяжная Мыскина, приемщица из химчистки, эта будет за обвинительный; тут опять ноль, два в уме. Наконец, за последним столом у окна еле держался с похмелья Петрищев, Хинди сейчас как раз объясняла ему, что надо поесть горячего; с ними сидели Журналист и Зябликов, который в этот самый момент заметил Тульского, но никому ничего об этом не сказал. Журналист будет за оправдательный, три, Скребцова последует за ним, плюс четыре, а алкоголика пока можно не считать; итого четыре плюса и три в уме. Зябликов… Тут Тульский споткнулся в своих расчетах, а буфетчица, сварившая наконец ему кофе, уже стучала по блюдечку кассы, чтобы он заплатил. А как, между прочим, будет голосовать Зяблик?
143 
