130 
– Чего-о?
– Латынь надо знать, – назидательно произнес я. – Мозги мне удалят, вот чего.
– Интер-ресное предложение! Ты, конечно, пойдешь отдашься, – Михал Михалыч захихикал.
Меченая Рыба тоже нерешительно улыбнулся. Русского языка он не понимал и решил, что нам весело.
– Представь себе – пойду! – Я ухмыльнулся еще шире.
Вот что значит даже слабенький эмпат! Говорков сразу понял, что я не шучу. И улыбка сбежала с его лица.
– Ты спятил? – осторожно поинтересовался он.
– Опять угадал, – похвалил я моего единственного двуногого друга на этой земле.
И добавил совершенно серьезно:
– Этот мир выворачивает мои мозги наизнанку. И цвет у этой изнанки очень далек от ангельской белизны. Чем сильнее я становлюсь, Миша, тем меньше во мне остается от славного парня Владимира Воронцова. Ладно, не мрачней! Кое-какие плюсы в этом тоже есть. Например, я теперь совсем не боюсь этих чертовых тварей. Пусть они меня боятся! И они, кстати, боятся!
– С чего ты взял? – Выражение лица Говоркова идеально подошло бы доктору-психиатру. – Поясни!
– Погляди вокруг, – предложил я. – Что ты видишь?
Говорков поглядел.
– Озеро вижу, берег, город по ту сторону… Ну, гору вижу.
– Еще?
– Мишка рыбу ловит…
– А видишь ли ты Маххаим?
– Не понял?
– А ты подумай. Вот сидим мы на берегу озера всего в нескольких километрах от их главной резиденции. Спокойно так сидим, никого не трогаем. И нас никто не трогает, что характерно. А что мешает? Что мешает нескольким сотням оборотней с целой стаей ящеров взять да и напасть на нас, беспечных? Сотни – против троих (тебя как боевую единицу можно не считать). По-моему, вполне победоносная пропорция. А их – нет.
– Думаешь, Маххаим испугались? – Говорков заметно повеселел.
– А хрен их знает, господин учитель. Не уверен, что стоит подходить к ним с человеческими мерками. Я вполне допускаю, что эти твари – прожженные индивидуалисты и каждый из них в отдельности не имеет ни малейшего желания подохнуть за родные подземелья. А ведь напади они на нас даже всей толпой, кому-то я точно голову снесу. Или вот на него посмотри, – я кивнул на Рыбу. – Прислать ко мне можно было кого угодно, а прислали его. Почему?
– Понадеялись, что ты не станешь убивать его сразу, а сначала выслушаешь.
– Ничего подобного. Внутри парня сидит программа. Меня зарезать.
Говорков поглядел на дружелюбное лицо Меченой Рыбы…
– Не верю, – сказал он.
– Зря. Это же программа. Я о ней знаю, потому что покопался у него в мозгу, а самому парню о ней знать необязательно. И включиться она должна была, как только я подставлюсь.
– Была?
– Само собой. Я его уже «разминировал». Вернее, я на это надеюсь. Но могу и ошибаться. Потому держать его при себе мы не станем.
– Рыба, – я перешел на местный язык. – Ты сделал, что требовалось. Держи-ка! – Я сунул ему мешочек с чешуйками. Немного побольше того, что когда-то передал мне он.
– Держи – и плыви домой. Ты сделал все, что требовалось.
Меченая Рыба взял мешочек, встал… И заколебался.
– Мне бы хотелось тебе помочь, – сказал он. – Если я могу…
– Не можешь, – я тоже встал и подтолкнул его к лодке. – Поспеши, друг мой. Я хочу видеть тебя живым!
Рыба понял. Коснулся рукой груди – и уплыл. Надеюсь, что именно домой. Рыба с самого начала показался мне сообразительным парнем.
– Вот и славно, – сказал я, глядя, как уменьшается его парус. – Теперь – с тобой, Михал Михалыч. Хочешь составить мне компанию?
– В децеребрировании? – Говорков улыбнулся, но улыбка вышла кривая. – Хочу. Но сначала ты должен мне объяснить, что это такое!
– Легко! Это когда тебе отрезают голову. И специальной ложкой выскребают мозги.
– Я это уже видел, – улыбка вмиг потухла. Мне не следовало напоминать: он действительно это видел.
Хотя и не знал, зачем это делается. А я знал. Теперь, покопавшись в мозгу Маххаим. Когда одна тварь кушала мозги другой, это была просто-напросто технологическая процедура передачи информации. Я и раньше слыхал, что такое бывает. Правда, на уровне червяков, не выше.
А вот с какой целью кушали человеческие мозги местные каннибалы, я не знал. Вероятно, с ритуальной…
В отличие от меня Говорков отсутствием эмоций не страдал.
– Ты можешь остаться, – заметил я, глядя на его удрученное лицо.
Говорков мотнул светлой челкой. Он взял себя в руки:
– Я иду с тобой, Володя. Чувствую: тебя не отговорить, а в одиночку у меня нет шансов спасти остальных. Кроме того, я тебя уже неплохо знаю: не тот ты человек, Мастер, чтобы взять на себя роль овечки на заклание.
130 
