18 
Двець подъезда запиралась на замок, и пока Лайма открывала ее специальным плоским ключом, к дому подъехала машина «Скорой помощи», и из распахнувшейся дверки вывалился на асфальт тощенький низкорослый дядька в халате такой невероятной белизны, что резало глаза. В руке он держал потертый чемоданчик.
— Не закрывайте, девушка! — крикнул он Лайме и ловко протиснулся мимо нее внутрь. Взбежал по ступенъкам к лифту и громко воскликнул: — Ах, черт, не работает!
— А вы в какую квартиру? — почуяв неладное, спросила она.
Доктор уже схватился рукой за перила, поднял голову и цокал языком, предвкушая пешее восхождение. На вопрос Лаймы он ответил с такой обреченностью в голосе, как будто в конце пути ему предстояло сразиться с драконом:
— В пятнадцатую.
— Ой, я тоже туда! — воскликнула Лайма. — А что там случилось?! Ну, говорите же!
— Не орите на меня, — обиделся доктор, перешагнув сразу через две ступеньки и сердито обернувшись назад. — Я не понял, что там случилось — не то сердечный приступ, не то инсульт.
— А кто звонил? — Лайма побежала вслед за врачом, в прямом смысле слова наступая ему на пятки. — Это с мужчиной плохо?
— С мужчиной, — подтвердил тот, замедляя шаг.
У бедолаги была одышка, и Лайма, не церемонясь, оттерла его плечом и поскакала вверх, подгоняемая тревогой. Неужели Корнеев досиделся в Сети до мозгового удара? Она заранее наставила ключ, чтобы с первого захода попасть им в замочную скважину. Однако никаких манипуляций не потребовалось, потому что дверь оказалась не просто открытой, а распахнутой настежь, и внутри квартиры, в коридоре, стояла хорошенькая пергидрольная девушка с умоляюще сложенными руками.
— Что случилось? — спросила Лайма, остановившись напротив нее.
— Н-не знаю! — испуганно ответила девушка хрупким голоском. — А вы из «неотложки»?
— Да, дорогая, — неожиданно загустевшим тенором ответил вместо Лаймы подоспевший доктор. Его невеликая фигура неожиданно приобрела некую значительность, и он как будто даже сделался выше ростом. Отпихнув Лайму своим чемоданчиком, он подошел к девушке вплотную и похлопал ее по плечу.
— Ведите меня, голубушка. Как вас зовут?
— Катя, — пискнула та и, уверившись в том, что с нее сняли ответственность за происходящее, громко всхлипнула. — Он… Он не двигается, доктор!
— Ничего, ничего, сейчас зашевелится.
Друг за другом они потянулись в глубь квартиры. Лайма, не медля, последовала за ними. Корнеев сидел за компьютером с абсолютно прямой спиной и держал обе руки над клавиатурой, скрючив пальцы, словно собирался загребать ими невидимые сокровища. Вид у него был в самом деле пугающий, в основном из-за абсолютно бессмысленного выражения лица, с которым он смотрел на экран монитора. По экрану плавали разноцветные рыбки, кося на Корнеева виртуальными глазами.
Лайма облегченно вздохнула. Задуматься и «зависнуть» было для Евгения обычным делом. Она сто раз заставала его в самых диких позах, которые он мог «держать» несколько часов, не испытывая неудобства. Со стороны это и в самом деле выглядело ужасно, особенно в глазах человека несведущего.
Успокоившись, она принялась собирать чашки с остатками чая, которыми была уставлена вся мебель — и столы, и стеллажи, и подоконники. Корнеев любил чай до невероятности, но никогда не допивал его до конца, потому что постоянно отвлекался на посторонние вещи.
— Так, — сказал доктор, не знакомый с особенностями поведения компьютерных гениев, и достал из кармана халата очки. Закрепил их на переносице и постучал Корнеева согнутым пальцем по плечу, как будто хотел уточнить, не он ли последний в очереди. К его великому изумлению, тот не рассыпался на кусочки и не рухнул на пол, хотя вид у него был соответствующий.
— И давно он вот так… остекленел? — задумчиво спросил врач, приблизив свое румяное лицо к восковой физиономии Корнеева.
«Вероятно, Евгений не гулял и плохо питался, — решила Лайма. — Катя не выглядит девушкой, способной приготовить что-нибудь съедобное. Возможно, они варили сосиски из вакуумной упаковки и ели чипсы».
— Пульс есть, — удивленно сказал врач, подержав Корнеева за запястье. — Не понимаю, почему он такой… оловянный. Разве что вирус?
— А если паралич? — жалобно спросила Катя.
По всему было видно, что Корнеева ей жалко. Еще бы! Такие красавчики рождаютсй раз в сто лет, и ей почти удалось покорить его сердце…
18 
