12 
— Я так и хотел, — начал оправдываться пэр, — но бренди был так хорош, что, как ни стыдно мне это признать, я утратил волю. Черт бы побрал этого человека! Лучше бы я послушался вас, Пойнтон.
— Вряд ли можно винить Мелфорда за то, что он получил за своих лошадей хорошую цену, — заметил другой гость. — Что касается меня, так я очень доволен своей покупкой. Когда я выиграю на этой лошади Золотой кубок в Аскоте , вы все будете мне завидовать.
— Так же как и Мелфорд! — воскликнул кто-то, и все рассмеялись.
После роскошного, как всегда в доме графа, обеда гости перешли в гостиную, где уже были готовы столы для игр.
Гостей было больше, чем обычно, так как граф пригласил многих своих соседей.
Однако на следующий день всем предстояло участвовать в скачках, поэтому около полуночи гости разошлись, поблагодарив хозяина за приятный вечер.
— Полагаю, Пойнтон, вы завтра завладеете всеми призами, как обычно, — философски заметил на прощание один из гостей.
— Надеюсь, — ответил граф, — но аутсайдер нередко побеждает тогда, когда меньше всего этого ждешь.
— Молюсь, чтобы это была моя лошадь, — вставил кто-то, — но мои молитвы имеют ужасную привычку теряться где-то по пути к финишному столбу.
— Вам следует лучше молиться, — ответил граф.
— Ну, я пошел спать, — сказал один из более старших гостей. — День был долгий и очень приятный. Нет нужды говорить, Пойнтон, что вы, как всегда, проявили себя прекрасным хозяином.
Граф улыбнулся, и Эдди заметил, что он не сел после того, как попрощался с гостями, явно надеясь на то, что те, кто оставался у него в доме, последуют его примеру и отправятся спать.
Конечно, его безмолвный намек был понят всеми без исключения.
Десятью минутами позже граф вошел в свою спальню, где его ждал Йетс.
— Все готово? — спросил Пойнтон.
— Экипаж у боковой двери, милорд, где никто не мог заметить его.
— Отлично! А правит им Харт?
— Да, милорд.
Граф снял свой великолепный вечерний костюм и белый шейный платок, замысловато завязанный по последней моде.
Взамен Йетс протянул ему черный шелковый шарф, который граф обмотал вокруг шеи. Поверх белой рубашки и темного костюма камердинер накинул ему на плечи легкий плащ. Теперь граф был весь в черном.
— У вас есть фонарь? — спросил он.
— Да, милорд, тот маленький, который служил нам раньше.
— Хорошо!
Йетс открыл дверь спальни и проверил, нет ли кого на лестнице. Затем отступил в сторону, пропуская графа.
Молча они спустились к выходной двери, которой редко пользовались.
Она находилась с той стороны дома, куда не выходили окна спален.
Экипаж ждал их с закрытыми дверцами, на которых не было герба графа. Вообще этот экипаж вряд ли мог привлечь чье-либо внимание.
Он был таким старым, что граф не мог припомнить, когда в последний раз видел, чтобы им пользовались.
В экипаж была впряжена пара лошадей, и на кучере не было ни шляпы с кокардой, ни ливреи. Он казался таким же неприметным, как и его повозка.
Граф устроился внутри, Йетс — рядом с кучером, и они тронулись.
Очень скоро экипаж остановился, высадив графа и Йетса.
Ночь была теплая и звездная, луна медленно плыла по небу. Но было не настолько светло, чтобы смутить того, кто не желал быть увиденным.
Экипаж остановился в тени деревьев, рядом с железным забором, который огораживал паддок.
В конце его виднелись крыша и трубы особняка сэра Уолтера Мелфорда.
Не говоря ни слова, граф перелез через забор и двинулся по паддоку, держась в тени деревьев. Йетс следовал за ним.
Они быстро пересекли открытое пространство и замерли на секунду, проверяя, не увидел ли их кто. Затем продолжили свой путь.
К паддоку примыкала задняя стена конюшен. Граф шел вдоль нее, пока не достиг задней двери.
Здесь он остановился и подождал, пока Йетс с осторожностью зажег маленькую свечу в своем фонаре.
С трех сторон стенки этого фонаря не пропускали света, поэтому его можно было направлять так, чтобы освещать только то, что требовалось в данный момент.
Когда фонарь был зажжен, Йетс посветил им на дверь конюшни.
Граф медленно и осторожно, без единого звука приподнял щеколду и обнаружил, что дверь не заперта.
Он открыл ее. Перед ним был узкий проход, который вел туда, где был денник, на котором еще днем он заметил надпись «Звездный».
Железную решетку по-прежнему прикрывала лошадиная попона.
Шагая совершенно бесшумно, граф двинулся вдоль узкого прохода к этому деннику.
12 
