20 
Вообще- то она подумывала об этом. Но вроде бы делать это было незачем. А если представить себе реакцию отца и последующий выговор, который он попытается сделать Николаю… Нет, это будет слишком унизительно.
Он с улыбкой поднялся ей навстречу.
– Я счастлив, кузина, что ты согласилась повидаться со мной.
– Мне было скучно, - безучастно произнесла она, - и я подумала, что, возможно, вы меня развлечете.
– На мое счастье, у тебя не оказалось лучших предложений, - проговорил он бодрым голосом.
Внимательно посмотрев на него, Эмма поняла, что он доволен возможностью покататься с ней. Вид у него был скорее даже самодовольный. Она подозрительно прищурилась.
– Чего вы добиваетесь, Ник?
– Отвлечь тебя от скуки. - Он приглашающе согнул руку в локте.
Эмма оставила без внимания этот вежливый жест.
– Меня не надо торжественно провожать в мою собственную конюшню, - сказала она, взмахом руки предлагая ему следовать за собой. - И если вы сегодня осмелитесь прикоснуться ко мне хоть пальцем, я вас изувечу.
Николай, улыбаясь, подстроился под ее широкий шаг.
– Благодарю за предупреждение, кузина.
Выбранная Эммой лошадь, послушная и бойкая гнедая кобылка, была под стать вороному жеребцу, которого привел Николай. После того как быстрая езда успокоила норов его коня, они поехали ровно и в полной гармонии. Эмма не могла обнаружить ни в посадке, ни в манере езды Николая ни малейшего изъяна. Он оказался прирожденным всадником, терпеливым и твердым. Однако она чувствовала, что между жеребцом и его хозяином идет борьба характеров. Это проявлялось в том, как Николай властно управлял животным. Так ездят почти все мужчины, словно они - высшие существа, а все остальные - низшие. Сама Эмма обращалась с лошадьми как с равными, и поскольку она ухаживала за ними и общалась с ними постоянно, они с готовностью подчинялись ей.
С пологого холма, на котором стоял Саутгейт-Холл, Эмма и Николай спустились к окраине бурлящего деловой суетой городка. День был теплым и ясным, дул приятный легкий ветерок. Переехав небольшую речушку, они пересекли дубовую рощу на границе Саутгейта и поскакали по широкому зеленому лугу.
Вороной легко обогнал гнедую кобылку Эммы, и она замедлила ход, со смехом признав свое поражение.
– Я бы еще померилась с вами, если бы не мое боковое седло! - воскликнула она.
Николай натянул поводья жеребца и ухмыльнулся в ответ:
– Ты ездишь, как ни одна из знакомых мне женщин, Емелия: как ласточка в полете.
– Это что? Русский вариант моего имени?
Он кивнул.
– Мою прапрапрабабку звали Емелия. Тебе подходит. У нас есть и мужское такое имя - Емельян. - Он загородил ей дорогу. - Может быть, пройдемся немного пешком?
– Что ж. - Эмма легко соскочила с лошади, прежде чем он успел предложить ей помощь.
Николай соскользнул с седла и досадливо прищелкнул языком, словно упрекая своевольного ребенка.
– Ты, Рыжик, чересчур самостоятельна. Разве преступление - иногда опереться на руку мужчины? Или разрешить ему помочь тебе слезть с коня? Или подняться по лестнице?
– Я не нуждаюсь в помощи. Не хочу ни от кого зависеть.
– Почему?
– Потому, что могу к этому привыкнуть.
– Неужели это так страшно?
Она нетерпеливо передернула плечами.
– Лучше справляться самой. Я так всегда поступала.
Оставив лошадей щипать траву под сенью старого дуба, они пересекли широкий зеленый луг. Над травами жужжали пчелы, собиравшие пыльцу и нектар с роскошного ковра полевых цветов. Эмма искоса поглядывала на Николая. Ее не переставало удивлять то, что он идет рядом с ней, - ступая с плавной грацией прогуливающейся кошки. Никогда в жизни не встречала она такого непредсказуемого человека. Впервые она увидела его, когда он чуть не разбил их семью. Тогда они все его ненавидели. Однако в последующие годы он сумел прокрасться в их жизнь. И в доме Стоукхерстов теперь его принимали если не с распростертыми объятиями, то по крайней мере вполне терпимо.
– Никогда не думала, что мы будем вот так гулять с вами… наедине, - заметила она.
– Почему бы нет?
– Ну, мой отец вас не любит, моя семья вам не доверяет, и все мои знакомые считают вас опасным человеком.
– Я не опасен, - ответил он, и на губах его заиграла улыбка.
– Судя по рассказам и сплетням, опасны. Негодяй, изменник, соблазнитель замужних женщин… А по утверждениям некоторых, еще и хладнокровный убийца.
Николай долго молчал. Потом она еле расслышала его ответ:
20 
