24 
В шестнадцатом и семнадцатом веках подозреваемые в колдовстве подвергались чудовищным истязаниям. На вооружении палачей, помимо всем известной дыбы, были приспособления для выкручивания пальцев на руках и ногах и выкалывания глаз; пруты, использовавшиеся для пытки каленым железом.
Широко применялся так называемый «квестион»[10] – адский аппарат, с помощью которого все кости сдвигались со своих мест.
«Люди погрязли в невежестве и упрямо цепляются за старые суеверия, – с возмущением подумал маркиз. – Человечество вступило в просвещенный девятнадцатый век, а они не сделались менее жестоки и по-прежнему готовы погубить ближних ради собственного первобытного ужаса перед неведомыми злыми силами».
Известно, что мучители не отступались, даже если жертва проходила все испытания, доказав свою безвинность. Все неизменно заканчивалось смертью истязаемой.
Если бы на пути крестьян из Стипла не оказался маркиз, девушка уж точно была бы мертва. Став невольным участником отвратительной сцены, маркиз остро ощутил всеобщую ненависть, сближавшую этих темных людей.
«Как трудно отступает язычество, – подумал маркиз. – Как много темного и ужасного скрыто в душах людей».
– Она жива, но жизнь в ней чуть теплится, – объявила няня, осторожно опуская руку девушки на подушку.
– Сделай для нее все что можешь, няня, – попросил маркиз, искренне жалея несчастную девушку.
– Ну конечно, милорд. И не слушай этих язычников. У этих поганых людишек нет в головах ии одной разумной мысли. Они здесь все такие в наших краях.
– Помнится, ты часто об этом говорила, когда я был ребенком, – заметил маркиз.
– Люди ведь не меняются, – продолжала няня. – Они лишь становятся старше.
– В этом ты права, – кивнул маркиз и, улыбнувшись, направился к двери.
Глава третья
– А теперь расскажите мне о недовольстве и беспорядках, царящих здесь, – обратился маркиз к управляющему.
Роджер Кларк недавно заменил в этой должности своего отца, удалившегося на покой после тридцати лет беспорочной службы.
Это был еще совсем молодой человек, но, несмотря на малый для столь ответственного поста возраст, он успел зарекомендовать себя с самой лучшей стороны. И, как было известно маркизу, мистер Грэм высоко его ценил.
– Беспорядки начались сразу же после смерти сэра Гарольда, – пояснил Кларк.
– Но почему? – настаивал маркиз.
Он сидел перед массивным письменным столом, откинувшись на высокую, обитую бархатом спинку кресла. Невольно ему вспомнилось, что точно в такой же позе на этом же месте сидел его отец, когда ему случалось ненадолго заглянуть в Ридж-Касл.
Маркиз отлично знал, что традицию использования библиотеки в качестве зала заседаний для разбирательства по различного рода жалобам и спорам, с которыми шли сюда арендаторы, слуги, крестьяне, заложил еще его дедушка. Эта комната не могла не произвести внушительного впечатления. Обычно посетители вначале робели, попадая в торжественную и слегка суровую обстановку. Рано или поздно они замечали великолепный расписной потолок. Это был шедевр работы итальянских мастеров, которых архитектор специально выписал из Флоренции.
Среди стеллажей, заполненных книгами в толстых кожаных переплетах с тиснеными золотыми надписями маркиз выглядел весьма величественно. Толстые пурпурные шторы обрамляли высокие стрельчатые окна, через которые открывался восхитительный вид на луг, в летнее время радовавший глаз разнообразием самых ярких цветов. Теперь, в мае, лужайку лишь в некоторых местах оживляли стайки гиацинтов.
Роджер Кларк с первого взгляда оценил безупречную элегантность серого дорожного костюма маркиза, сложный узел его широкого белого шарфа, над которым, очевидно, намучился камердинер милорда, и втайне позавидовал этому наряду.
Желая поощрить молодого служащего, маркиз сказал:
– Мистер Кларк, я хочу похвалить вас за ваши сообщения, присланные в Лондон. Мистер Грэм показал мне ваши доклады. Они прекрасно составлены – четко, логично, в безукоризненном стиле, без единого лишнего слова.
– Спасибо, ваша милость. – Роджер Кларк зарделся от неожиданной благосклонности хозяина.
– А теперь расскажите, пожалуйста, чем именно сэр Каспар вызывает беспорядки в округе.
– Во-первых, он снизил своим людям жалованье. Во-вторых, уволил стариков, отчего на склоне дней их ждет либо голодная смерть, либо нищенство.
24 
