23 
После обеда они сидели в кабинете, и его светлость даже ни разу не упомянул о том, что она должна немедленно уезжать отсюда. Вместо этого он принялся строить планы, как сделать этот кабинет более удобным, перенеся сюда кое-какие вещи из других салонов.
Он даже был готов Поменять одну из картин, которые висели здесь, на ту, что очень понравилась Ладите. Она висела в другой комнате, которой они пока не собирались пользоваться.
— Завтра я собираюсь выбрать несколько других украшений для каминной полки, — сказала она, — и принести из Большого салона те восхитительные вещицы из дрезденского фарфора, чтобы украсить столик в углу.
Он ни слова не возразил ей и только улыбнулся. Лалита же с тайным удовольствием вновь подумала, что причина этой необыкновенной снисходительности с его стороны кроется в такой простой вещи, как хороший обед.
— Я бы хотела кое о чем вас спросить, — заявила она на следующий день за завтраком.
— Да, и о чем же?
Лорд Хейвуд задал этот вопрос весьма рассеянным тоном, так как в этот момент все его внимание было распределено между газетой, которую он читал, и яичницей с беконом.
Картер принес газету из деревни. Она вышла несколько дней назад, но, раскрыв ее, лорд Хейвуд обнаружил, как долго он на самом деле был оторван от всех событий, происходящих в стране. Собственные проблемы заслонили от него весь остальной мир.
— Вы знаете, я уже говорила вам об этом, — начала Лалита неуверенно, — что я взяла с собой всего три платья, два в саквояже и одно то, что на мне было надето.
— Да, вы, кажется, говорили мне об этом, — рассеянно отвечал лорд Хейвуд, не отрываясь от газеты.
— Я бы хотела спросить вас… как вы думаете, это было бы не слишком… неуместно и, может быть, оскорбительно для вас… если я попрошу позволить мне надеть… амазонку вашей мамы?
Она проговорила это все, отчаянно запинаясь и краснея, и лорд Хейвуд невольно поднял голову и с удивлением посмотрел на нее.
— Амазонку моей матери? — переспросил он.
— Там, в ее спальне, где я сейчас сплю, хранится много всякой одежды в гардеробе.
— Я никогда об этом не думал, но, полагаю, это действительно так, — кивнул он. — Я сам, к своему удовольствию, обнаружил не только свою прежнюю одежду, что когда-то носил, но и одежду отца, которая прекрасно подошла мне.
— Вам… может быть, неприятно, что я прошу вас об этом, — сказала Лалита, — но если я буду ездить верхом в своих собственных платьях, то они вряд ли мне долго прослужат.
— Вполне с вами согласен, — заметил лорд Хейвуд. — Тем более что вам, видимо, придется обходиться этими платьями достаточно долго.
Он улыбнулся, а затем добавил:
— Вы можете взять любые вещи моей матери, какие вам понравятся. Мне почему-то кажется, что, если бы она могла узнать о том, что здесь произошло, это бы ее очень позабавило.
Глаза девушки радостно вспыхнули.
— Благодарю вас, благодарю! — воскликнула она. — Как странно, однако, что вы так говорите! Когда я сплю в ее комнате, то временами у меня возникает ощущение, что она все еще здесь и в отличие от вас нисколько не осуждает меня за то, что я сбежала из дома!
— Ну, в этом вы не можете быть уверены, — все тем же снисходительным тоном проговорил лорд Хейвуд. — Однако я вижу, что вы намерены прокатиться со мной верхом, а раз так, вам лучше пойти и переодеться.
— Я мигом! — радостно воскликнула Лалита и бросилась из комнаты, словно у нее за плечами выросли крылья.
И снова лорд Хейвуд должен был признать, что эта милая девушка очень его забавляет.
В этот день не было и минуты, чтобы он не находил ее совершенно необычной, удивительной и, бесспорно, далеко не глупой. Ему нравилась ее непосредственная манера разговаривать, молчать, улыбаясь, смотреть из-под полуопущенных ресниц. Кроме того, она помогала ему сохранять присутствие духа и не давала погрузиться в мрачные раздумья о будущем.
Между тем Лалита поставила себе целью убрать и привести в порядок комнаты, которыми они пользовались.
Лорд Хейвуд был уверен, что ей никогда прежде не приходилось заниматься ничем подобным, тем более ее старания были достойны всяческого восхищения. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что те красавицы, которых он встречал в Париже или помнил по своей довоенной жизни, ни за что не стали бы заниматься столь неприятным и недостойным делом, как уборка в доме.
Пока Картер выбивал пыль из ковров, Лалита вычищала щеткой мягкую мебель и старательно стирала пыль со столов, зеркал и всевозможных дорогих вещиц, украшавших комнаты.
23 
