Особенно,... 
45 
— Если я ошибся, прошу меня простить, — извиняющимся тоном произнес маркиз.
Его голос утратил и цинизм, и требовательность, которые он еще так недавно позволял себе в разговоре с Тариной.
— Разумеется, вы ошиблись! — с негодованием подтвердила девушка. — Более того — я нахожу оскорбительным и унизительным то, что вы осмелились так думать обо мне!
— А вы не задавались вопросом — каким образом вам так легко удалось проникнуть в мои мысли? — неожиданно спросил маркиз. — И почему я, в свою очередь, без труда читаю ваши мысли?
Тарина молчала. После некоторой паузы маркиз ответил себе сам:
— Теперь вы поняли, почему я спросил, что же теперь с нами будет? Не можем же мы просто взять и разойтись, когда между нами уже обнаружилось так много общего и, без сомнения, обнаружится еще больше, если мы продолжим наши отношения!
— Не будем говорить об этом, — попросила Тарина.
— Но что же мне делать? — требовательным тоном поинтересовался маркиз.
Не раздумывая, Тарина произнесла первое, что ей пришло в голову: — Вы пригласили Бе… леди Брэдуэлл в это путешествие… Она считает, что вы поступили так потому, что намереваетесь жениться на ней.
— Жениться на ней? — переспросил маркиз.
В его голосе слышалось такое неподдельное изумление, что Тарина, в свою очередь, удивленно посмотрела на него.
Наконец, осознав смысл сказанного, она вскрикнула от ужаса:
— Что вы хотите сказать? Неужели вы намеревались?..
Она была не в силах продолжать. Безжалостная действительность вторглась в наивные представления девушки о жизни, и в мгновение ока они были разрушены.
Тарине уже не требовались слова маркиза для подтверждения своей догадки. Она поняла, что он собирался стать любовником Бетти и только присутствие на яхте леди Миллисент нарушило его планы.
«Но ведь Бетти не могла так поступить!» — в отчаянии убеждала себя Тарина.
Однако ей припомнилось, в каких выражениях Бетти говорила о маркизе. Да, сомнений быть не могло — кузина ни единым словом не обмолвилась о том, что собирается выйти замуж за маркиза.
— Но это невозможно! — воскликнула Тарина, пораженная тем, что вдруг так ясно представилось ей. — Это дурно, безнравственно! Она никогда бы так не сделала…
— Я уже говорил вам, — мягко произнес маркиз, — что в мои намерения вовсе не входило шокировать вас.
— И все же я шокирована! — задыхаясь, произнесла Тарина. — Да, прежде чем я ступила на борт вашей яхты, я ничего не знала о светской жизни, но теперь… Однако у меня есть чувство собственного достоинства, и никто никогда не отнимет его у меня!
Она дрожала. Ее переполняли противоречивые чувства, и казалось, вот-вот из глаз девушки хлынут потоки слез.
В одно мгновение ее наивность, грезы юности были грубо попраны. Она словно разом повзрослела.
Тарине казалось, что она в одночасье очутилась в чуждом, пугающем мире, которого она не понимала и который наводил на нее ужас.
Маркиз каким-то внутренним чутьем догадался, о чем она думает. Взяв ее руку в свои, он мягко сказал:
— Простите меня. Мне вовсе не хотелось расстраивать вас. Я вел себя как эгоист, думал только о себе. Но в одном вы правы — я даже представить себе не мог, что вы так чисты и наивны.
— О нет, теперь уже нет! — дрожащим голосом произнесла Тарина.
— Я ведь уже не раз говорил вам — смотрите на звезды, а не на их искаженное отражение.
— Именно это я и пыталась сделать. Но теперь, когда я знаю, сколько на свете дурного, звезды потеряли для меня свое былое очарование.
Маркиз сжал ее руку:
— Мне кажется, вы не очень внимательно изучали мои картины. Ведь в них принца всегда преследуют злые духи, и только в последний момент ему удается спастись благодаря вмешательству святой девы.
Тарина молчала.
Она понимала, что маркиз говорит ей. Конечно, это нехорошо, что он держит ее руку, но почему-то ей вовсе не хотелось освободить ее.
Мир, полный пугающих загадок, внезапно открылся перед Тариной — недаром она обладала «проницательностью», как говорил ее отец, — и о существовании этого мира она до сих пор даже не подозревала.
Перед ней вдруг возник образ леди Миллисент, ее темные, чуть раскосые глаза, рот, искривленный в соблазнительной улыбке, манера двигаться, делавшая ее так похожей на змею-искусительницу.
Маркиз не сказал этого прямо, но Тарина догадалась сама — леди Миллисент была искушением, перед которым он был не в силах устоять.
45 
