Особенно,... 
30 
— Войдите! — крикнула девушка. На пороге стоял Хант.
— Доброе утро, мамзель, — приветствовал он Тарину. — Я слыхал, вы выходили на палубу и чуть не угодили в беду?
— Кто вам сказал? — спросила Тарина.
— Хозяин. Он сказал, что вы могли упасть за борт. А он вовсе не желает останавливать яхту и вылавливать вас из воды.
— А что, он и в самом деле поступил бы так, если бы кто-нибудь оказался за бортом? — поинтересовалась Тарина.
— По мне, лучше оставить вас рыбам на съедение! — поддразнил ее Хант.
— Наверное, мне и в самом деле не следовало выходить на палубу, — после некоторого раздумья произнесла Тарина, — но мне хотелось взглянуть на море, а никому из леди я была в тот момент не нужна.
— Я смотрю, вы тут самая большая любительница моря.
— А что, все остальные страдают от морской болезни?
— Ну нет! Хозяин и мистер Прествуд держатся молодцом. Правда, лорд Лорейн сказал, что не хочет подвергать опасности сломанную ногу, и остался у себя в каюте, а ее светлость попросила меня принести ей что-нибудь почитать.
Тарина округлила глаза.
— А что, на яхте есть книги?
— Сколько угодно! — с гордостью доложил Хант. — У хозяина целая каюта набита ими.
Тарина от восторга захлопала в ладоши:
— О, пожалуйста, мистер Хант, раз уж вы все равно пойдете за книгами для леди Лорейн, не могли бы вы принести что-нибудь и на мою долю? Мне так хочется почитать!
— Конечно, принесу, — с готовностью отозвался Хант. — А чего
бы вы хотели — про какое-нибудь жуткое убийство или, может быть, про любовь? Таких книг у его светлости почти нет.
— Больше всего меня интересует описание стран, где мы будем проплывать, — ответила Тарина. — Вы не знаете, есть ли у его светлости что-нибудь о Сиаме?
— Наверняка есть, — уверенно сказал Хант.
— Еще мы пройдем Италию, Африку, Грецию, Египет и Индию, прежде чем достигнем Сиама, — добавила Тарина.
— Подождите, — взмолился Хант, — я всего этого не упомню. Но, кажется, я понял, что вы имеете в виду.
— Вот и хорошо. Пожалуйста, найдите мне что-нибудь об этих странах, — снова повторила свою просьбу Тарина.
— А на каком языке вы предпочли бы читать?
Тарина вовремя вспомнила, что она играет роль француженки, и после некоторого раздумья произнесла:
— Это не имеет значения. Я с легкостью читаю и по-английски, и по-французски. А вот арабского или сиамского не знаю!
Хант ухмыльнулся:
— Мне кажется, когда приспичит, вы сумеете объясниться. Я сам всегда так поступаю, когда еду куда-нибудь с его светлостью. А уж если особа, с которой я беседую, к тому же хорошенькая, она мгновенно понимает язык любви.
Тарине показалось, что последнее замечание слуги несколько отдает бесцеремонностью, поэтому она напустила на себя строгий вид, выпрямилась и безупречно вежливым тоном произнесла:
— Я буду вам чрезвычайно признательна, мистер Хант, за любые книги, которые вы сумеете достать. И, разумеется, обещаю обращаться с ними очень бережно.
— Да уж постарайтесь, — усмехнулся Хант, — а то ведь его светлость голову с меня снимет! По-моему, он не ожидает, что кто-то из его гостей любит читать.
У Тарины промелькнула мысль, что после недавней беседы с нею маркиз не был бы слишком удивлен, узнав о ее любви к чтению. Однако опасаясь, что он может быть недоволен тем, что она пользуется его книгами, она попросила:
— Только, пожалуйста, мистер Хант, не говорите его светлости о моей просьбе. А я без книг просто пропаду — ведь нам предстоит такое долгое путешествие!
— Не тревожьтесь, мамзель, — успокоил ее Хант, — я принесу вам все, что вы пожелаете. А если его светлость подумает, что книги предназначаются леди Лорейн, я его разубеждать не стану.
Улыбнувшись Тарине на прощание, камердинер вышел из каюты, и вскоре она услышала, как он удаляется по коридору.
«Славный человечек!» — подумала Тарина.
На мгновение у нее мелькнула мысль: а не слишком ли предосудительно она вела себя со слугой? Да еще и заставила его тайком взять у хозяина книги… Ее мать наверняка бы осудила такой поступок.
А вот отец понял бы. И, успокоив себя этой мыслью, Тарина стала с нетерпением ждать возвращения Ханта.
Буря продолжалась три дня, и лишь на четвертый, открыв глаза, Тарина увидела, что яхта движется по спокойной воде, а волны не бьются в иллюминаторы ее каюты, как прежде.
Все эти дни Бетти решительно отказывалась вставать с постели, а леди Миллисент большую часть времени спала.
30 
