Последние отзывы

  40  

В это утро на поляне, казалось, было ещё больше народу, чем вчера за ужином. Ольт оглядывался по сторонам, выискивая аж-сулов. Наконец, он увидел Келгани и Кинбакаба, сидящими у одного из костров. Те выглядели абсолютно спокойно, но это ничуть не успокоило Ольта. Напряженное ожидание замерло где-то в глубине его нутра как сжатая пружина.

Но минута проходила за минутой, и ничего не происходило. Вскоре прозвучал сигнал, ознаменовавший начало завтрака. На поляне царила легкая оживленная атмосфера. Даже члены разведотряда, которым вот-вот предстояло отправиться в дорогу, обменивались шутками, смеялись и в целом выглядели расслабленно. Ольт выстоял в очереди, получил свою порцию еды и механически расправился с ней, даже не почувствовав вкуса.

Завтрак уже подходил к концу – костры погасли, все получили свою порцию пищи и теперь поглощали её кто в одиночку, а кто в кругу приятелей. Никто не спешил покидать поляну, поскольку все, как и обычно, надеялись, что на этот раз еды окажется больше необходимого минимума, и кому-то удастся получить добавку.

Без энтузиазма дожевывая остывающую баранину, Ольт пристально следил за аж-сулами, но те, казалось, были полностью поглощены завтраком и не думали ни о чем постороннем. Ольт уже начал надеяться, что аж-сулы ещё раз всё обсудили и отказались от идеи публичного суда или хотя бы решили перенести его на более удобный момент, но тут Кинбакаб встал с земли.

– Я прошу вас ненадолго задержаться после завтрака. Надеюсь, это не займет много времени, – сказал Кинбакаб, и Ольт с удивлением заметил, что все взгляды немедленно обернулись в сторону аж-сула, и все разговоры стихли, будто волна схлынула с берега.

Кинбакаб откашлялся и начал свою речь:

– Сегодня нам предстоит разобраться с одним не очень приятным делом. И я считаю, что все вы должны стать этому свидетелями.

Кинбакаб подал знак, и трое крепких камаштли, сидевших подле него, встали и направились через поляну к Ное. «Значит он всё заранее подготовил, предупредил своих людей. И всё это время сидел как ни в чем не бывало, выглядел непринужденно и будто бы даже пребывал в приподнятом настроении. Вот это выдержка! – подумал Ольт, – Или же то, что выглядело как веселость, на самом деле было радостным предвкушением…»

Ольт перевел взгляд на Келгани. Тот так и продолжал сидеть на земле, доедая свою порцию баранины. По виду Келгани невозможно было определить, как он относится к происходящему, но очевидно было, что он не собирается принимать в этом никакого участия.

Вокруг начало ощущаться возрастающее напряжение, со всех сторон послышался тревожный шепот, в котором преобладали вопросительные интонации. Никто из присутствующих не знал, что должно произойти, но эти трое из личной охраны Кинбакаба не внушали никакого оптимизма. Сотни пар глаз следили за тем, как охранники пересекают поляну, ожидая, что будет дальше.

Троица остановилась у потухшего костра, возле которого сидел Ное. Один из них сказал сухо:

– Вставай.

Ольт не видел глаз Ное, но был уверен в том, что он непонимающе уставился на охранников.

– Вставай, – повторил охранник, будто сами эти слова должны были всё объяснить.

Ное повиновался, и, вытерев жирные руки о траву, поднялся. Двое охранников встали по бокам от него, третий подтолкнул в спину:

– Теперь иди.

Ное шел через поляну, оглядываясь по сторонам. Наконец, он увидел в толпе незнакомых лиц своего командира и взглянул на него, ища ответа и помощи. Ольт отвел глаза. Он представлял себя на месте Ное – вот его ведут через поле под пристальными взглядами, в которых читается осуждение, страх и одновременно облегчение, что это не они попали в беду. Его грубо подталкивают в спину, поддерживают за руки, будто он вот-вот собирается дать деру, как последний трус. Какое это, должно быть, унижение…

Наконец, этот путь, в котором каждый шаг приходилось делать, преодолевая себя, был закончен. Растерянный и смятённый пленник предстал перед Кинбакабом. Ольт заметил, что Ное на несколько сантиметров выше аж-сула и значительно шире его в плечах. Даже в окровавленной повязке на глазу этот молодой пехотинец выглядел значительно и смотрел на командующего сверху вниз.

– На колени, – холодно сказал Кинбакаб.

Один из охранников пнул Ное в ногу, и тот, пошатнувшись, упал на одно колено.

Перед глазами у Ольта заклубилась алая пелена. Он задыхался от возмущения. Никогда, даже во время самых страшных битв и самых жестоких трибуналов странники не ставили на колени даже своих врагов, не говоря уж о равных себе, о своих собратьях. Ольт хотел выкрикнуть, что такое обхождение неслыханно, но слова застряли у него в горле – он понимал, что в происходящем немало и его вины. И всё равно всё происходило вопиюще не так, как тому должно было происходить.

  40