Последние отзывы

  103  

Зали словила себя на мысли, что уже слышала подобные слова от Тейта. Она горько усмехнулась и сказала:

– Да, пожалуй, ты прав. Если бы это только было так просто, как кажется…

– Никто и не говорит, что это просто! – Вспыхнул Ное. – Я вижу, ты принимаешь меня за кухонного философа? Думаешь, я один из тех ребят, которые сидят за столом со своими друзьями и рассуждают о глобальных свершениях, на осуществление которых никогда не отважатся? Ну уж нет. Я намерен действовать. Мы собираем отряды добровольцев. Учения длятся уже несколько лет, и с каждым годом к нам примыкает все большее количество странников. Настанет день, когда мы войдем в ажсулат с оружием и потребуем уважения к нашим правам!

– Значит, революция, – пробормотала Зали, а про себя подумала «Значит, еще одна революция».

В эту секунду она с ужасом поняла, что, оказывается, внутри Кинчена существовал еще один город. С виду он ничем не отличался о того, к которому привыкла Зали, но только жили в нем не те странники, которыми гордилось Галактическое Содружество, не суровые воины и тонкие философы, а несчастные загнанные в угол существа, которые отчаялись отстаивать свои позиции законными методами и вынуждены были высвобождать из самых темных уголков душ всю накопившуюся там злобу.

Если раньше Зали думала, что через Кинчен пролегает невидимая трещина, которая делит его пополам, то сейчас она поняла, что раскол этот куда глубже и шире, и общество странников представляет собой не единое целое, и даже не два противоборствующих лагеря. Нет, это был целый ряд группировок, каждая из которых защищает свои интересы и готова зубами рвать за них глотки собратьям.

И хотя в этом разговоре ничего не было сказано об ицамнийцах, Зали понимала, что и здесь не все гладко. В лаборатории ей не раз приходилось слышать о том, что с момента попадания на Землю роль ученых в обществе обесценилась. Необходимость в новых открытиях уступила место необходимости выживать, из-за чего ицамнийцы оказались на одной из низших ступеней иерархии. И только сравнительно мирный характер среднестатистического ученого удерживал эту касту от того, чтобы готовить планы мести за свою поруганную гордость.

Что же стало с гордым народом, который был готов скорее умереть, чем совершить подлость или предательство? В какой момент все сломалось и пошло не так? Когда странники забыли о чести и высших идеалах, которые им втолковывали родители и наставники? Ответов на эти вопросы у Зали не было. Ясно было только одно – ей нужно как можно скорее выбрать, на чьей она стороне, пока ее не смыло этим грязевым потоком.

Тем временем беседа продолжалась. Мужчины обсуждали сложившуюся политическую ситуацию, высказывали свои мнения по поводу методов управления и строили революционные планы.

Из этого разговора Зали также узнала, что, в то время, когда она считала, что Ное пал смерть. Храбрых на поле боя, его жизнь на самом деле только началась. В 2018 году он оставил свое жилище и, не сказав никому ни слова, переехал в район отверженных, чтобы находиться подальше от любопытных глаз и иметь возможность развернуть свою деятельность.

Оказавшись в новом месте, Ное вначале растерялся, но совсем скоро выяснилось, что среди жителей этого района многие также недовольны властью и готовы встать под флаги нового предводителя. Клеймо дезертира, которое раньше было предметом стыда для Ное, в новых обстоятельствах превратилось в символ протеста.

Так шаг за шагом Ное создавал невидимую империю внутри империи. Он обзавелся надежными шпионами, которые нередко приносили важные вести с «фронта». Отщепенцам легко было стать невидимыми – их и так никто не хотел замечать. Зато они замечали всё и тут же докладывали своему новому командиру.

Ничего не связывало Ольта с прежней жизнью, пока однажды в его дверь не постучался Ольт. Как выяснилось, тот заметил Ное во время одной из вылазок в центр и проследил за ним до дома.

– И что произошло дальше? – спросила Зали.

Ное усмехнулся:

– Вначале, конечно, у обоих был шок. Ольт думал, что видит призрака. А я думал, что по мою голову уже явились официальные лица. Тянулись мучительно долгие секунды. Я раздумывал над тем, как лучше поступить – попытаться скрыться, или сначала выстрелить ему в лоб, а уж потом пуститься в бегство. Но тут Ольт заговорил.

– И что он сказал?

– Он сказал «ударь меня по лицу».

– Это еще зачем? – удивилась Зали.

– Видишь ли, – вмешался в рассказ Ольт. – Когда Ное пропал, я во всем винил себя. Думал, парень сломался, добровольно пошел на смерть. Да и кто бы не сломался, если бы у него на лбу красовалось позорное клеймо? А не донеси я тогда на него, всё ведь могло бы сложиться иначе – так я рассуждал. Словом, у меня перед Ное был должок.

  103