74 
Старушка вся расцвела, глядя на племянника.
– О, ну тут вы, Ефросинья Филипповна, ошиблись. Я неприличная девушка, – рассмеялась Сашка.
– Саша, мы же договорились не кокетничать! – шутливо погрозил ей пальцем Югов. – На мой взгляд, вы очень даже приличная девушка. У вас всё на месте – я рассмотрел, пока вы изящно отдыхали на линолеуме.
– Охальник! – рявкнула тётушка.
– Что за анахронизмы, Ефросинья Филипповна?! Я всего лишь говорю нашей гостье, что она очень приличная девушка и очень привлекательная, поэтому я отменяю первоначальное решение высечь вас, а, напротив, хочу побаловать, например, любимым ликёром имени одного известного композитора. Там, моя дорогая, в пакете, который мы с вами покинули в прихожей, услыхав шум в этом холодильнике, называемом кухней. Ещё там твои любимые конфеты и даже гадкий чай в пакетиках. Моя тётушка, – обратился он к Сашке, – разумное существо. Во всём, кроме этого гадкого чая из ароматизированной пыли. Хотя я не раз уже ставил наглядный эксперимент, оставляя болтаться этот, простите, презерватив в чашке на ночь. Тётушка, глядя на несмываемые обычной водой разводы, так и не поверила, что то же самое остаётся в её организме, когда она употребляет помои, полученные из этой смеси, залитой кипятком.
– Ах, спасибо, Митенька! – нежно проворковала старушка. И тут же: – Ты с моё проживи, мерзавец! Тогда и будешь об организмах разглагольствовать!
– Вам наливать, барышни?..
Ещё около часа прошло в подобном же духе. Ефросинья Филипповна не ограничивала себя в ликёре, надо сказать. И потому вскоре сильно «устала» и стала клевать носом.
– Спасибо вам огромное! – от всей души искренне поблагодарила Сашка. – Мне так хорошо с вами, как давно и ни с кем не было. Но мне уже пора. Простите за эпизод падения. Со мной это бывает редко, зато – в самых неожиданных местах. Приличные девушки должны падать в обмороки в своих собственных будуарах на удачно расположенную постель, а я вот – то в обочину носом, то головой о стену, – Сашка потёрла шишку на затылке.
«Ты бы и сказала им, что чувствуешь себя как в семье, но это неудобно, потому что будет принято за топорный намёк. Тебе так нравится этот Митя, что ты никогда в жизни ни скажешь ничего подобного! То есть опять будешь вести себя как копия, а не как оригинал. Ну и пусть. Сам дурак!»
Сашка была несправедлива. А Митя Югов дураком вовсе не был.
– Саша, как джентльмен я обязан вас проводить. Не отказывайте! Вы этим очень разочаруете мою тётушку. Она столько сил приложила, чтобы завлечь меня к себе, потому что, признаюсь честно, на сегодняшний вечер у меня первоначально были другие планы. Но она была так настойчива, что даже выдумала, что ей страшно плохо, что она буквально при смерти, и если я не приеду, то она лишит меня наследства – то есть, очевидно, почётного права её похоронить. Я приехал, напуганный донельзя, и что я вижу? Тётка пьёт коньяк, на полу – тело прекрасной незнакомки, сжимающей моё изображение в бесчувственной руке. Вы же понимаете, Саша, что теперь я не могу вас не проводить.
– Да мне тут недалеко, до следующего подъезда….
– Я готов провожать вас недалеко, до следующего подъезда. Лишь бы Ефросинья Филипповна спала спокойно. Вы не против, тётушка, если мы с Александрой вас покинем, даже не помыв посуды?
– Иди уже отсюда, чёрт ненормальный! – старушка нежно поцеловала сидящего на табуретке племянника в лоб. – Александра, спасибо вам за прекрасный вечер. И хотя этот балбес отчасти прав, и я позвала вас для того, чтобы с ним познакомить… Но дело не в этом. Вам я рассказала то, что давным-давно не рассказывала никому. В вас есть что-то такое… Не знаю. Хорошее, – тётка поцеловала и её.
– Что я вижу? Грозная старуха Югова целует юную деву?! Сашенька, срочно уносим ноги, пусть пребудет в благости ещё немного. Не будем мешать.
– Я не намерен провожать вас до следующего подъезда! – строго сказал Митя Сашке, когда они, наконец, покинули квартиру Ефросиньи Филипповны…
– Да, вы правы. Я и сама дойду. Спасибо за вечер, – пролепетала Сашка.
– Это то самое выражение лица и тот самый ошарашено-вежливый тон, которых я и ожидал. Обрадуйся вы – и я бы немедленно проводил вас до следующего подъезда. Простите, Сашенька, мистификации у нас с тёткой в крови. Это самый лучший способ проверить, соответствует ли что-то твоим ожиданиям, – он взял Сашку за подбородок, – или кто-то, – тихо и медленно добавил он. – Не надо плакать.
74 
