57 
– Саша, я не знаю, почему я вчера был без цветов, честное слово, – он обезоруживающе улыбнулся.
– Ладно. Проехали.
– Ну, раз проехали, тогда поехали?..
– Поехали. Только сразу поехали. Не заезжая ко мне.
– Как вам угодно, Саша.
Сергей Валентинович рулил. Сашка молчала. Ей стало грустно-грустно. Ещё немного – и она застонет. На неё иногда накатывали приступы такой вселенской беспричинной иррациональной тоски, что хотелось забиться в угол и выть волком. Но чтобы кто-нибудь непременно вытащил из этого угла, и успокоил. И погладил, и заварил горячего сладкого чаю с лимоном, и сказал бы ей, что всё хорошо. И всё бы стало хорошо. И чтобы этот кто-нибудь был бы вовсе не кем-нибудь. И не Владимиром Викторовичем. И не Сергеем Валентиновичем. И не бывшим мужем…
– Сашенька, вы чем-то расстроены? – галантно поинтересовался кавалер минут через пятнадцать обоюдного молчания.
– Ничем конкретным, Сергей Валентинович. Я – стройная здоровая блондинка, у меня две руки, две ноги, по моей вине не погибла ни одна божья тварь на этой планете. По крайней мере – млекопитающая. Я – образованная, у меня есть работа, и даже зубы все целы и свои. Почти все – два зуба мудрости не в счёт – они у людей, как известно, априори лишние. Я еду с красивым и явно небедным мужчиной за город, отдыхать. Я просто не могу быть расстроенной. Параметры «по умолчанию» налицо. Давайте будем считать, что я просто устала на службе. Полчаса времени, сто грамм чего-нибудь вроде хорошей текилы, вкусный ужин и прочие простые плотские радости – и я буду весела, как младенец, у которого не болит животик.
– И всё-таки что-то вас тревожит, Саша.
– Вам не надо этого знать.
– Саша, а можно я задам вам нетактичный вопрос?
– Валяйте.
– Сколько вам лет?
– Тридцать три. Вы ничего не указывали в своём объявлении насчёт возраста. А слово «молодая» нынче слишком широко трактуется.
– Если честно, я думал вам лет двадцать пять, не больше. И то потому что не могут двадцатилетние занимать должности начальников отделов.
– Сейчас все должности «начальственные». Из них действительно руководящих – очень малый процент. Уж вам-то не знать, как собственнику и генеральному директору весьма успешной фирмы. Мы же живём в эпоху обязательного психологического комфорта: назови девушку, отвечающую за корпоративный кофе и оборот бумажной корреспонденции, секретаршей – всё. Унижена. Оскорблена. Недооценена. И, как следствие, необратимые нарушения психики. Какая такая секретарша? Или, не дай господь, подавальщица? Она референт. Начальник отдела коммуникаций чашек с блюдцами. Менеджер картриджей и топ-менеджер корзины для бумаг. И вот ей уже хорошо, она ни к чему не стремится. Жизнь удалась: пусть у неё нет денег на новое пальто, зато есть визитка и, значит, она – личность! О том, что у Платонова не было ни модного дорогого пальто, ни визитки, она не знает. Кто такой Платонов? Дворник? Он был в Египте? Ах, он и вовсе никогда не выезжал за пределы этого Котлована?.. Простите, это во мне говорит образованная блондинка Александра Ларионова. И ей на самом деле ужасно муторно от соприкосновения с этим в очередной раз потерянным поколением горящих путёвок и ничего не значащих визиток… Сегодня тьма опутала нас
- И в линзах глаз
- Преломляются тени
- И волна смятения
- Поднялась
- И бросила
- Пленниками
- В чары и танцы
- Вымерших рас
- Ещё один раз
- Ещё одно поколение…
Отсюда и злость. Потому что жалеть психолог Ларионова не умеет. А злится Александра Ларионова ещё и потому, что сама, признаться честно, зарабатывает на скромное существование именно тем, что промывает мальчикам и девочкам мозги в нужную корпорациям сторону. Это несложно – они у них и так набекрень. Не у корпораций. И не у Ларионовой. Тем подлее то, что все мы вместе делаем с мальчиками и девочками. Сухая ветвь древа науки. Незнание не освобождает от ответственности поколение не умеющих думать и чувствовать. А уж знание умелых – грязное, гнусное, страшное преступление!.. Ну вот, мне только броневика не хватает! – Сашка рассмеялась. – Простите, Сергей. Распаляющая себя судьбами мира стройная блондинка – это очень смешно, понимаю. Просто она, блондинка, почему такая злая? Потому что у неё своего сада нет.
– Забавно. Хотя и несколько зло. Вы правы, Сашенька. Ну и пусть их…
«Ох! Как же мы опять в упор не заметили то, что слишком заметили. Да вы просто умница, дядя Серёжа! Это даже не психологическое айкидо. Это – Дао центризма! Мудрец с говном не разговаривает. Мудрец сосёт конфетку. Сейчас опять облизнёт…»
57 
