Последние отзывы

  55  

Одной рукой он схватил за край меховое покрывало под нею и рванул его. Ровена была грубо сброшена на пол.

— Ага! — Гарет поднял покрывало вверх, как флаг победы.

Ровена села, моргая и потирая локоть. Вид Гарета мог бы напугать любого из самых стойких его противников. Он стоял, слегка расставив ноги. Его обычно безупречное одеяние было в беспорядке. Волосы торчали во все стороны, не укрощенные ни пальцами, ни гребнем. От него веяло опасностью, так же как и запахом эля.

— Моя кровать! — прорычал он, оскалив зубы.

Он стянул тунику, затем бросил покрывало обратно на кровать. Не снимая рейтуз, рухнул вслед за покрывалом. Кровать закачалась под его тяжестью.

Ровена посидела в наступившем молчании, размышляя над его странным поведением. Потом пожала плечами и свернулась на каменном полу, оставшись без мехов и покрывала. Дрожа от холода, перекати на спину. Она не представляла до этого, сколько острых краев было на этих камнях. Твердый выступ впивался ей в позвоночник. Несмотря на неудобство, ею овладело странное чувство покоя.

— Вы не имеете права, — вдруг тихо сказала Ровена.

Она даже не осознала, что сказала это вслух, пока искаженное лицо Гарета не появилось над краем кровати.

— Что ты сказала?

Она встретила его взгляд с совершенным спокойствием.

— Я сказала, что вы не имеете права касаться меня таким образом перед моим отцом.

— Не имею права? Не имею права?! — Гарет перелез через край кровати. Ровена попятилась, но его руки схватили ее за рубашку. Он легко поднял ее и швырнул на перину. — Я не имею права? Позвольте сообщить вам кое-что о моих правах, великолепная леди Ровена.Он навис над нею всем телом. Лишь его локти, упершиеся с обеих сторон от ее головы, препятствовали ему обрушиться на нее всем весом.

— Я выиграл вас в честной игре на пари. Ваш ублюдок отец поставил вас на кон, как любой порядочный человек ставит корову или клочок земли. Вы принадлежите мне со всеми потрохами. Я имею право сделать с вами все, что мне заблагорассудится, и имел это право с самого первого дня, когда увидел вас. Если я захочу протащить вас вниз по лестнице и раздвинуть ваши ноги прямо у ног вашего драгоценного папы, я имею на это право. Ни один мужчина в зале не осмелится обвинить меня за это.

Болезненная гордость Ровены делала ее излишне беззаботной.

— Они обвиняют вас совсем в других вещах, не правда ли?

Глаза Гарета сузились, превратившись в глаза незнакомца. Ровена пыталась отвернуться, но он держал ее за подбородок.

— Советую быть поосторожней. Я проглотил сегодня достаточно эля, чтобы изнасиловать пять девушек до рассвета без каких-либо угрызений совести.

— Если вы проглотили столько эля, то вряд ли способны на это, — возразила она.

— Вот как?

Он опустил на нее свое крепкое тело воина, и Ровена ощутила что-то огромное и твердое, коснувшееся ее живота. Глаза ее расширились. Сэр Гарет никогда не вступал в битву, не показав врагу свое оружие. Ровена вся сжалась от этого грубого прикосновения. Шерстяная ткань и полотно между ними вдруг стали казаться ей почти отсутствующими.

Ровена кусала губу и пыталась сдержать слезы.

— Вы и вправду хотите сделать то, в чем пытаетесь уверить моего отца?

Ее слезы оказались столь же отрезвляющими, как поток холодной воды. Гарет зарылся лицом в ее волосы.

— Я знаю, какая ты. Я уже знал таких раньше. Нежная и сладкая и так же смертельна, как отравленный мед. Если бы только твой отец знал, сколько сил мне понадобилось… Ни один мужчина в зале не осмелится обвинить меня за это. — Его горячие губы скользили по ее виску.

— Не смейтесь надо мной, — выдавила она. — Вы лишь использовали меня. Вы пригласили моего отца, чтобы унизить нас обоих в вашей хитрой игре. Вы притащили мою семью сюда в зимнюю пору, изголодавшихся и замерзших, зная, что в любое время их может настигнуть снежная буря.

— Почему ты защищаешь своего отца? — пробормотал он в ее волосы.

— Почему вы ненавидите его?

Гарет не отвечал. Его рот скользил по крошечным волоскам на ее виске, вниз, к уголку ее рта.

— Не расположили ли вы мою семью в комнате рядом? — Она спешила остановить его, прежде чем ей достанется вкус эля на его языке. — Чтобы они могли слышать мои мольбы и крики? Нет, Гарет, если вы хотите сделать из меня шлюху, вам придется сделать это в тишине, ибо я клянусь, что с моих губ не сорвется ни один вскрик.

Он схватил ее за руки.

— Если ты думаешь, что я не могу заставить тебя кричать, ты ошибаешься. — Его глаза говорили ей, что он имеет в виду не крик боли.

  55