Последние отзывы

  25  

Ровена едва осмеливалась дышать, когда его крепкие, сильные пальцы начали сплетать пряди ее волос с таким искусством, которое выдавало его знакомство с женским убранством. Она не хотела ни о чем расспрашивать. Подобная грация была как-то неуместна для мужчины таких размеров. Его собственные волосы были все еще взъерошены после сна.

— Ирвин говорит, что я слишком ленива, чтобы как положено заниматься своей прической.

— Но достаточно работящая, чтобы вставать чуть свет и охотиться за дичью, — а он бы делался еще пухлее.

Ровена хотела кивнуть, но вовремя остановилась. Еще не хватало, чтобы кто-то насмехался над ее семьей.

— Маленький Фредди помогал мне управляться с моими косами.

— М-м-м, — промычал Гарет неопределенно. — Маленький Фредди — это тот доблестный сероглазый малый, который хотел дать мне по голове котелком?

При воспоминании об этом у Ровены сжались губы.

— Да, это он.

Гарет закончил одну косу и приступил к другой.

— Скажи мне, Ровена, твой дражайший помолвленный касался тебя когда-нибудь неподобающим образом?

Ровена вырвала свою косу у него из рук.

— Никогда! Я разбила бы ему голову, если бы он попробовал.

Гарет обнажил в улыбке белые зубы.

— Умоляю, не разбивай мою голову за этот вопрос. Ты уже в возрасте, подходящем для замужества. Тут нет ничего нескромного. — Он спокойно вытащил косу из ее сжатого кулачка и начал исправлять то, что она испортила.

Ровена фыркнула, предоставив ему доделывать начатое.

— Для вас, может быть, в этом и нет ничего нескромного. Но в нашей семье, возможно, сохранилась моральная стойкость, которой лишены ваши друзья.

— Поверь мне, моя дорогая, моральная стойкость не так уж неистовствует в вашей семье.

— А в вашей, значит, цветет пышным цветом?! Вместе с игрой в кости, нападением на людей с деревьев и похищениями. — Она глядела на лес, ожидая, что он выбросит ее из окна за дерзость, но все равно не могла остановиться. — Я нахожусь в неведении относительно цели моего пребывания в Карлеоне.

Гарет закончил заплетать косу. Насмешливым тоном, поддразнивая Ровену, он сказал:

— В этом мы не можем сравниться с Ревелвудом. Там, наверное, у каждого есть своя цель.

— Конечно, — ответила она, как будто мысль, что кто-либо может вести бесцельное существование, была смехотворной для нее. — Я охочусь. Маленький Фредди готовит и плетет корзины. Большой Фредди с братьями копают огород и выращивают овощи. А папа… — Она замолчала, мучительно думая.

Гарет язвительно улыбнулся.

— Папа проигрывает в кости свою единственную дочь распутному господину.

— Что возвращает нас к цели моего пребывания здесь. — Ее яркие голубые глаза изучающе глядели ему в лицо. — Я должна стать вашей шлюхой, милорд?

Гарет смущенно откашлялся. Он был мужчиной, привыкшим тратить тысячи слов, чтобы в долгой пикировке с женщинами добиваться заранее понятной цели.

Прямолинейность Ровены обезоружила его.

Он пошел к столу, на котором лежали его нарукавники, и начал делать из их кожаных шнурков завязки для кос.

Запинаясь, она продолжала:

— Просто я больше гожусь для охоты, чем для этого. Боюсь, что сильно разочарую вас.

Гарет аж язык прикусил. Он как раз перегрызал зубами ремешок на две части. Он вернулся к Ровене и стал закреплять концы ее кос, но его точные движения утратили былое ленивое спокойствие.

— Ты можешь поразиться, моя дорогая, узнав, сколько в этом мире дам — да и мужчин — существуют без какой-либо цели.

Это было слабым утешением для нее и уж точно не отвечало на вопрос, но иного ответа он дать не мог. Ровена опустила глаза, прежде чем он смог поймать ее взгляд. Его пальцы на мгновение сжались.

Он все еще держал ее за косу, когда дверь с треском распахнулась и в спальню ворвалась Марли.

— Я не слышала мычания, стонов или вскриков, поэтому решила, что можно войти.

Гарет выпустил косу Ровены из рук. Марли отметила его движение ядовитой усмешкой.

— Как прекрасно! Он одевает тебя? Я думала, что ты — разумеется, в качестве его оруженосца должна одевать его. Или он предпочитает, чтобы ты его раздевала?

— Доброе тебе утро, Марли. — Гарет встал с подоконника.

Марли была теперь без доспехов и без оружия, кроме кинжала за поясом. Черная туника и бриджи висели на ней мятыми складками, как будто она спала в них. По наложенным неумело заплатам Ровена поняла, что одежда эта, очевидно, принадлежала когда-то Гарету. Потрескавшиеся кожаные перчатки закрывали руки до локтей, что выглядело нелепо при ярком солнце, пробившемся сквозь туман и постепенно заливающем комнату. Ее волосы висели жалкими спутанными прядями, как и прежде закрывая лицо.

  25