7 
Нет, — сказала я. — Землю потревожили недавно. Но я думаю, что она все это время была мертва. Я очень на это надеюсь.
Есть только одна вещь, более ужасная, чем убийство ребенка, — это когда ребенка подвергают долгим пыткам и сексуальным надругательствам перед тем, как убить.
Ты никоим образом не могла ее найти, — заметил Толливер. — Тогда.
Не могла, — согласилась я.
Но не потому, что плохо старалась. Моргенштерны позвонили мне, когда исчерпали все обычные способы найти пропавшего ребенка.
Да, я потерпела поражение, но сделала все, что могла. Я исследовала их дом, двор, окрестности, дворы всех, кто значился в полицейских записях и жил неподалеку. Кое-какие розыски я вела ночью, так как владельцы домов часто не давали своего согласия. Я рисковала не только потому, что меня могли арестовать, но и потому, что меня могли ранить. Во вторую ночь меня чуть не схватила собака.
Я прочесала ближайшие кладбища старых автомобилей, свалки, пруды, парки, кладбища. И во время поисков нашла другую жертву убийства в багажнике выброшенного автомобиля: бесплатное угощение для полиции Нэшвилла — они были так довольны, что могут внести в свои записи еще одну жертву убийства, — и одного человека, умершего естественной смертью, бездомного в парке. Но я не нашла одиннадцатилетней девочки.
Я искала девять дней, пока не настало время сказать Диане и Джоэлу Моргенштернам, что не могу найти их дочь.
Табиту похитили теплым весенним утром, во время каникул — прямо со двора ее дома в роскошном пригородном квартале Нэшвилла, когда она поливала цветы в палисаднике. Когда Диана вышла, чтобы отправиться за покупками, то обнаружила, что Табиты нигде нет. Из шланга все еще бежала вода.
Дочь главного бухгалтера фирмы, имевшей дела с множеством певцов Нэшвилла, Табита была благословенным ребенком. У нее имелся сводный брат, поскольку Джоэл раньше уже был женат и овдовел. Табита явно наслаждалась хорошо отрегулированной домашней жизнью, основанной на том, чтобы делать ее здоровой и счастливой, а между делом и Виктора, ее сводного брата.
Мне, как и Толливеру, выпало совсем другое детство — во всяком случае, в главном. В том, что наши родители-юристы пристрастились к наркотикам и пьянству своих клиентов. Спустя некоторое время последние перестали быть клиентами и стали приятелями. Это скольжение по наклонной и привело меня к тому моменту, когда я стояла в ванной трейлера в Тексаркане, в окно которой влетела молния.
Мысленные прогулки в прошлое никогда не бывали для меня счастливыми.
Я почти обрадовалась, когда детектив — его звали Корбетт Лейси — вернулся с чашками кофе для меня и Толливера. Он пытался сыграть с нами в хорошего полицейского. Рано или поздно — скорее всего, рано — кто-нибудь другой попытается сыграть в плохого полицейского.
Расскажите, как получилось, что этим утром вы оказались здесь, — предложил Корбетт Лейси.
Он был плотным мужчиной с редкими светлыми волосами, большим животом и быстрыми голубыми глазками, похожими на беспокойные мраморные шарики.
Нас пригласил доктор Нанли. На старом кладбище мне полагалось показать студентам, что я делаю.
И что именно вы делаете?
Он выглядел таким искренним, как будто собирался поверить в любой мой ответ.
Я нахожу мертвых.
Вы выслеживаете людей?
Нет, нахожу трупы. Люди звонят мне, приглашают, и я нахожу тех, кто перешел в мир иной.
Я прибегла к своему любимому эвфемизму. У меня имелся порядочный набор всяких эвфемизмов.
Если местонахождение трупа уже известно, я могу установить причину смерти. Именно этим я и занималась сегодня на кладбище.
Каков процент успешных попыток?
Что ж, этого я не ожидала. Я предположила, что теперь он насмехается надо мной.
Если родственники или полиция дают мне наметки для поисков, я могу найти тело, — буднично произнесла я. — Когда нахожу тело, то узнаю причину смерти. В случае с Табитой Моргенштерн — меня вызвала семья девочки — я не смогла ее найти. Думаю, когда ее похитили со двора, то быстро запихали в машину, и трупа просто не было там, где я могла бы его почувствовать.
Как это срабатывает?
Еще один неожиданный вопрос.
Я ощущаю это как гул в голове. Чем ближе я нахожусь к мертвым, тем интенсивнее становится гул, вибрация. Когда же стою прямо над ними, то могу «потянуться» вниз и сказать, как они умерли. Я не экстрасенс. Не прорицательница и не телепат. Я не вижу, кто их убил. Вижу только смерть, когда я рядом с костями.
7 
