10 
– Нужно ли спрашивать, что этот «сотрудник» собирается сказать? Кажется, вы уверены, что покончили с этим делом.
– Они будут против любой попытки забрать у меня Питера сразу же после этого трагического случая. Он нуждается в защите, а не в еще одной решительной перемене в своей жизни...
– И как же вы собираетесь его защищать?
– Любовью и тем постоянным укладом жизни в этом доме, к которому он привык.
Гэвин заскрежетал зубами. Ему не хотелось грубить, но у него не было другого выхода.
– Но вы же уезжаете отсюда. Посмотрим, как отреагирует социальная служба, когда я скажу им об этом.
– Уезжаю отсюда? С какой стати?
– Послушайте, я полагаю, что ваш отец был довольно молодой мужчина, и вы не подозревали, что он умрет так скоро.
– Какое это имеет отношение к тому, о чем мы говорим?
– Это значит, что вы не имеете права оставаться в этом доме.
– Почему?
– Потому, что он принадлежал Лиз, вернее, половина дома. Другая половина – моя. Половина Лиз станет половиной Питера, и я...
– Подождите, – прервала она его. – Никакая часть Стрэнд-Хауса не принадлежала Лиз.
– Мне лучше знать. Я покупал это поместье и оформил его на нас обоих, но при разводе она получила половину.
– Да, я все это знаю. Я же говорю о том, что несколько лет тому назад доля, принадлежавшая Лиз, стала папиной, а он передал ее мне.
– Что?Это невозможно.
– Это было сделано, чтобы защитить заповедник. Он хотел быть уверен в том, что если с ним что-нибудь случится, то я смогу продолжить его дело.
– Не верю своим ушам! – закричал Гэвин.
Но на самом деле он верил. Это была страшная реальность. Он всегда знал, что Тони Акройд был нахлебником и жирел за счет собственности Лиз. Теперь же Гэвин обнаружил, что Тони был безжалостным нахлебником, который любыми средствами старался извлечь для себя выгоду.
– Как здорово вы все это устроили! – сказал он, тяжело дыша.
– Я знаю, что вы не можете меня выгнать. А сейчас вы не можете забрать у меня Питера. Если вы любите своего сына, то даже и не попытаетесь это сделать.
– Не читайте мне лекций о любви к сыну, – угрожающе сказал он.
– Вы его пугаете.
– Это невозможно.
– Мне кажется, что для вас невозможно все то, что вам не подходит. То, что вам не нравится. Питер вас больше не знает. Неужели непонятно?
– Нет, я начинаю понимать. На самом деле я начинаю многое понимать. Вы отучили его от меня, правда? Думаете, я не смогу вернуть сына?..
– Вы правы. Я думаю, вы его не вернете. Вы могли бы его привлечь к себе, но ведь это не ваш способ, не так ли, Хантер? Вы привыкли нападать, хватать. А на этот раз так не получится.
– О, я вооружен гораздо лучше, чем вы думаете. Когда нужно, я могу быть терпеливым и хитрым. Может быть, у вас получится и я не смогу увезти Питера, но вам не удастся разлучить нас. У меня такое же право жить в этом доме, как и у вас. И я воспользуюсь этим правом.
– Жить здесь? Вы имеете в виду – переехать в этот дом? – спросила она испуганно.
– Я уже въехал в него. Так что я всегда буду поблизости и смогу видеть, что моего сына больше не настраивают против меня.
– Но это... – Она подбирала слово.
– Невозможно?
– Невыполнимо. Как мы можем жить под одной крышей?
– Это не надолго, – сказал Гэвин. – Это продлится до тех пор, пока вы не поймете, что не можете одержать победу надо мной. А пока мы должны будем научиться терпеть друг друга.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Миссис Селена Бодцен, представитель социальной службы, приехала в тот же день. Это была женщина средних лет, энергичная и неприятно напоминавшая классную даму. Как только она заговорила, Гэвин упал духом. Миссис Бодцен хорошо знала Лиз и Тони, любила их, более того – она не раз слышала историю о том, как Гэвин пытался «украсть» маленького Питера шесть лет тому назад.
– Было бы крайне неприятно, если бы произошел подобный случай, – заметила она, стоя совсем близко и глядя на него.
Гэвин сдержал себя и спокойно ответил:
– Мне лишь хочется вновь узнать своего сына, поэтому я собираюсь жить прямо здесь, в моем собственном доме. По крайней мере, в этом вы не можете мне отказать.
– По правде говоря, могу, – самодовольно сказала миссис Бодцен. – Я могу потребовать судебный ордер, запрещающий даже ступать на эту землю, и могу получить его сегодня же.
– Что? Мне запретят входить в мой собственный дом? Вы не сошли с ума?
10 
