Особенно,... 
36 
— Да, мэм, — Пибоди оторвала взгляд от своей записной книжки.
— Если мы не поймаем его сегодня, то тебе придется прикрыть меня завтра утром.
— Прикрыть тебя?
— У меня тут есть кое-какие заметки. — Ева вставила портативный носитель в ноутбук Пибоди.
— Заметки? — Пибоди с ужасом уставилась на маленькое устройство. — Твой семинар? О, нет, мэм. Э, Даллас, я не смогу провести твой семинар.
— Просто считай себя запасным вариантом, — предложила Ева. — Рорк? — Она направилась к двери, оставив бормочущую Пибоди.
— Настолько не хочешь проводить завтра семинар? — поинтересовался Рорк.
— Я не буду отвечать на этот вопрос, до тех пор, пока мне не зачитают мои права. — Ева повела плечами и была готова поклясться, что она почувствовала, как с них упал тяжелый груз. — Иногда все происходит наилучшим образом, не так ли?
— Скажи это Пибоди утром.
Смеясь, она вошла в лифт:
— Пойдем поохотимся.
Они прочесали каждый уголок, даже перепроверили те места, которые достались Анджело. Это был долгий, утомительный и выматывающий процесс. Позже она подумала, что эта операция дала ей более полное представление о детище Рорка. Отели, казино, театры, рестораны, магазины и предприятия. Дома и постройки, пляжи и парки. Даже размер созданного им мира оказался больше, чем Ева могла себе представить.
Это было не только впечатляющим, но и сделало их задачу почти невозможной.
Был уже четвертый час ночи, когда она поставила на этом крест и поплелась в постель.
— Мы найдем его завтра. Его лицо на каждом экране курорта. Как только он попробует что-нибудь оплатить, мы засечем его. В конце концов, ему нужно спать и есть.
— И тебе тоже, — лежа в постели, Рорк прижал её к себе. — Поспи. Завтра наступит очень скоро.
— Далеко он не уйдет, — её голос становился неразборчивым ото сна. — Ему нужно закончить это дело и услышать похвалу от отца. Наследие. Кровавое наследие. Я всю жизнь убегаю от своего.
— Я знаю, — Рорк коснулся ей макушки губами, и Ева заснула. — Я тоже.
На этот раз он видел сон, что бывало очень редко. Рорку снились переулки Дублина. В этом сне он снова был маленьким мальчиком, очень худым, с острыми глазами, ловкими пальцами и быстрыми ногами. И, как всегда, голодным.
Пахло мусором и плохим виски, холодный дождь, казалось, доставал до костей.
Он видел себя в одном из этих переулков, смотрящим на своего отца, который лежал в этом мусоре, и от которого воняло плохим виски. А еще пахло смертью — кровью и дерьмом, которое так часто исторгает человек в свою последнюю минуту. Нож все еще торчал у него из горла, а глаза — синие в своей глубине — были открыты и смотрели на мальчика, которому он дал жизнь.
Рорк отчетливо помнил свои слова.
«Что ж, ублюдок, кто-то с тобой рассчитался. А я думал, что однажды это счастье выпадет мне».
Без тени сомнения он наклонился и обшарил карманы отца в поисках денег или вещей, которые можно заложить или продать. Там ничего не оказалось, но, с другой стороны, в них никогда ничего не было. Быстро прикинув, он взял нож. Он мог пригодиться, когда возникнут проблемы.
Он стоял там — двенадцатилетний мальчик, покрытый свежими синяками — все еще чувствуя боль от последние взбучки, которую устроил ему этот мертвец.
Потом он плюнул. И побежал.
Как всегда, Рорк встал раньше, чем она. Ева разглядывала его, держа в руках свою первую чашку кофе. Было почти семь утра.
— Ты выглядишь уставшим.
Он продолжил изучать отчеты с биржи на одном экране и компьютерный анализ возможных мест на другом:
— Неужели? Я думаю, что лучше спать мне и не приходилось.
Он посмотрел на Еву, когда она наклонилась и положила руку ему на бедро. Затем вздохнул. «Она была его личным копом и видела его насквозь», подумал Рорк.
Также как и он видел её насквозь и понимал, что Ева волнуется за него.
— Мне любопытно, — начал он, — хоть мне и все равно, кто оказал мне такую услугу и воткнул нож ему в глотку. Думаю, это был кто-то из его картеля. Понимаешь, ему должны были заплатить, но его карманы были пусты. Ни одной чертовой монеты при нем или в той дыре, где мы жили. Они забрали все, чтобы он не потратил на шлюх, выпивку или просто не потерял.
— Для тебя так важно знать, кто это сделал?
— Нет, не особо. Но вот что мне интересно, — он еще почти ничего не сказал, но уже то, что она слушала его, помогло расслабиться. — У нас одно лицо. Я часто это забываю, помня, что я сделал себя сам, только сам. Но, черт возьми, я выгляжу точь-в-точь как он.
36 
