Последние отзывы

  43  

Если бы ты была честна сама с собой, — сурово говорили они, — то призналась бы, что тебя тошнит от притворства!

Истина заключалась в том, что она боялась снова оказаться рядом с Лоренцо. Боялась до судорог. Руки дрожали так, что она либо размазала бы косметику, либо накрасилась бы как клоун на детском утреннике.

Когда Джесс шла на террасу, расположенную в задней части дома, холодок переместился и усилился. Лоренцо уже ждал, облокотившись о каменные перила, которыми заканчивался мозаичный пол. Он стоял к ней спиной, подняв темную голову и глядя на горизонт, где медленно садилось солнце, готовое уйти на покой.

— Ло...

Голос ее прозвучал хрипло и сорвался. Пришлось откашляться, чтобы полностью произнести его имя.

— Лоренцо, — повторила она столь же неуверенно, но, по крайней мере, достаточно отчетливо.

Скарабелли обернулся. Джесс сама не знала, что она хочет увидеть в бездонных черных озерах глубоко посаженых глаз. Она знала только одно: легкости, непринужденности и дружелюбия, которые Лоренцо мог изобразить не сходя с места, в них не будет. Она была готова к подозрительности, враждебности, даже гневу, но только не к тому, что ей навстречу тут же шагнет совершенно спокойный, полностью уверенный в себе человек.

— Ну как, тебе лучше? — спросил он.

— Намного! — Комок в горле не проходил. — Ненавижу спать в одежде. Потом отвратительно себя чувствуешь.

— Похоже, дорога далась тебе труднее, чем кажется.

Если реакция Лоренцо на ее приход была безучастной, то короткий, равнодушный поцелуй в только что вымытые волосы просто сбивал с толку. Казалось, они были чужими, лишь сию минуту познакомившимися людьми, а не страстными любовниками, делившими ложе уже четыре с лишним месяца и успевшими подробно изучить тела друг друга.

Но она просто забыла о пылкой, неистовой гордости этого человека. Если Лоренцо чудился хотя бы намек на отказ, гордость заставляла его отвергать малейшие попытки повторения. И сейчас эта гордость приказывала ему вести себя так, словно ничего не случилось. Он снова надел маску светского человека, надежно скрывавшую от мира его истинные чувства.

— Я решил, что ты с удовольствием выпьешь чего-нибудь прохладительного. — Он махнул рукой в сторону стола, на котором стояли бутылки с вином и минеральной водой. — Но если предпочитаешь чай, я могу позвонить Патрисии.

— Нет, не надо. Спасибо. Немного минеральной будет вполне достаточно.

Если до сих пор она говорила сдавленным голосом, то теперь стало еще хуже. Даже звук ее шагов по мозаичному полу казался неестественным. Подойдя к перилам, у которых стоял Лоренцо в момент ее прихода, Джесс посмотрела на сады, спускавшиеся по склону холма к пляжу на берегу моря. Днем оно казалось голубым как бирюза, но сейчас его лениво плескавшиеся волны золотило закатное солнце.

Позади слышалось шипение газа, выходившего из открытой бутылки, звяканье льда о стенки бокала и журчание льющейся воды. Но она не могла обернуться. Казалось, чья-то незримая рука протянулась, сжала ее сердце и начала беспощадно вырывать.

Именно в этом месте Лоренцо сделал ей предложение. Конечно, он не становился на одно колено — гордость Скарабелли не позволяла — но вынул самое красивое на свете бриллиантовое кольцо и голосом, охрипшим от чувства, промолвил:

— Джесс...

Секунду, две, три она не могла понять, относится ли этот голос к прошлому или к настоящему. Только когда Лоренцо снова позвал ее, Джесс поняла, что он стоит у нее за спиной. Она повернулась так стремительно, что чуть ни выбила у него из рук хрустальный бокал.

— Ох, извини! Я задумалась...

— Это ясно, — насмешливо сказал Скарабелли. — Тебя всегда очаровывало море.

Поверил ли он, что Джесс думала именно о море? Неужели Лоренцо забыл тот вечер и владевшее ими чувство? Едва ли...

Но ведь за прошедшие два с половиной года он много раз бывал в этом доме. Привычка делает свое дело; боль, которую испытываешь, возвращаясь в место, с которым связаны сильные переживания, постепенно проходит.

Конечно, если он вообще испытывал боль. Джесс торопливо пригубила напиток, пытаясь скрыть смущение, и с трудом протолкнула в горло холодную жидкость. Разве не ее собственные дурацкие поступки и недостаток доверия разрушили любовь, которую испытывал к ней Лоренцо? Разрушили до такой степени, что сейчас он совершенно равнодушен к месту, которое когда-то казалось ей волшебным?

  43