60 
А как раз за месяц до той пресловутой помывки устроилась к нам в отделение санитарка. Да не баба Маша какая-то, а прям принцесса записная. В академию медицинскую не поступила и провалилась прямо к нам. Где ей вместо учебников сразу ведро со шваброй в маникюр выдали. С приказом от старшей акушерки – остричь по самые локти.
В общем, сидела девица в подсобке с ветошью, ногти гелевые отстригала ножницами для разрезания промежности и плакала горько. А тут анестезиолог мимо проходил. Всхлипы услышал, ногти помог напильником стесать, и сильно она ему понравилась. И даже он ей. Но мир не без злых людей – ей, конечно, тут же сообщили, что он всех любит, а не только её, а ещё у него жена и любовница. И дети. Двое от жены и один от любовницы. Всё, как у людей. И ей там места уже ну никак!
Но она же – молодая, глупая, хоть и красивая. А молодые, глупые и красивые, они думают, что уж они-то мужика – ого-го какой железной хваткой могут за яйца (такое даже старые, умные и некрасивые думают – так вообще все бабы думают). И решила наша санитарка, что уж она-то его – да! Ни поцелуя без любви, а только с загсом. И стала его динамить.
Все посмеялись. Включая анестезиолога. Его динамить – всё равно что в ливень грибы в лесу поливать из чашки.
Хотя для него, как тут должны были понять все кобели, добиться любви от этой санитарки стало делом профессиональной кобелиной чести. Половой, разумеется, любви.
Он и так, и эдак – и хи-хи, и ха-ха, и даже цветы однажды подарил (как раз чей-то муж в ОРИТ[7] принёс, а на соседней функциональной кровати аллергия на цветы лежала).
А тут помывка. И день рождения как раз у старшей акушерки нашего многострадального отделения. И мы – внимание!!! – выпили! прямо! в родильном! доме!!! прямо! в изоляторе! обсервационного родильного зала!!!!!!!!!
Накрыли столы и выпили.
Потому что помывка и в родильном зале никого нет и не придвидится.
ЗАКРЫТО!!!
Выпили, закусили, за жизнь гутарим. И тут старшая – что могла выпить ведро абсента без малейшего ущерба для ясности восприятия и органов движения – и говорит честной компании:
– А где наша распрекрасная Санитарка?!. Э! А где наш разлюбезный Наркотизатор?!. Да я ему сейчас покажу, тож дитя неразумное, клейма негде ставить!
Все давай гомонить, мол, Госпожа Старшая, давай пробежимся, давай постучимся. А она – нет, и всё. Родильный дом большой, хер их знает где, всё успеют, а мне потом отвечай, я ж её, дуру, сюда устраивала, перед мамкой ейной ответ несу!
Встала и пошла.
А старшая у нас была – под руку не суйся. Особенно если она ведро абсента приняла.
Я за ней – на всякий случай, потому что анестезиолог хороший, жалко, если что. Старшая-то у нас была играющая, а не только административная – любой поворот ему могла устроить жизненно важного органа не в ту сторону. Без наркоза.
Она в приём шасть, мне подмигнула и говорит:
– Щас на безусловный рефлекс выманим!
Не успела я и слова молвить, как она уже нажала на ургентный звонок.
И через десять секунд анестезиолог был в приёме. В халате. И тапках. И всё. В запахнутом халате. И в тапках на босу ногу. Мокрый. Это ещё смешнее, чем труселя – здоровенный мужик в запахнутом белом халате, из-под которого торчат длинные волосатые голые ноги.
– Что? Где? Я душ принимал!
А сзади него одна недовыписанная пациентка стоит и – святая душа – говорит:
– Доктор, а у вас там, в клизменной, нет душа, я там была.
– При чём здесь клизменная?! – орёт на неё анестезиолог.
– Так тут что-то загромыхало, я пошла посмотреть, а вы из клизменной вынеслись!
А нас в приёме уже много. По ургентному-то! Не у одного анестезиолога рефлекс.
Все чуть не валяются, включая пару-тройку недовыписанных пациенток в смешных труселях.
В общем, пошли допивать. Спустя полчаса вспомнили – а санитарка-то где?
– Да спит она. В клизменной. Младенческим алкоголическим сном.
И действительно спала. В той самой клизменной. На кушетке. Пуская счастливые восемнадцатилетние слюни.
– Что ж ты, козёл старый! – завопила старшая. – Дитя неразумное трахнуть хотел прямо во сне!
– Дура ты, что ли? Я ей неотложную помощь оказывал! Она ж первый стакан в своей жизни накатила. На твоём, между прочим, дне рождения. Тебе и отвечать!
– А ты чего в одном халате тогда?
– Да она мне всю амуницию облевала, пока я её рыгать правильно учил! А тут звонок. Я скинул всё и первый попавшийся натянул!
60 
