43 
Девушек вывели на арену. За ними вышел громадный черный человек. Он тщательно их осмотрел, пощупал их тела и потыкал между ребрами. Затем, выбрав одну, он повел ее к трону Иссы и обратился к богине с несколькими словами, которых я не мог расслышать. Исса кивнула. Черный поднял руки над головой в знак приветствия, схватил девушку и потащил ее с арены через небольшую дверь, находившуюся под троном.
– Исса вкусно пообедает сегодня, – промолвил находившийся возле меня пленник.
– Что ты хочешь сказать? – спросил я.
– Это ее обед; старый Тэбис потащил девушку на кухню. Разве ты не заметил, как он выбирал самый жирный и нежный кусок?
Я пробормотал проклятия по адресу чудовища, сидевшего напротив нас на пышном троне.
– Не кипятись, – увещевал меня мой сотоварищ. – Ты увидишь кое-что похуже этого, если проживешь хотя бы месяц среди перворожденных.
Я обернулся как раз в тот момент, когда решетка соседней клетки открылась и выпустила трех чудовищных белых обезьян, одним прыжком очутившихся на арене. Девушки в испуге сбились в кучу и замерли. Одна из них на коленях с мольбой простирала руки к Иссе, но чудовищное божество только слегка подалось вперед, предвкушая потешное зрелище, которое сейчас состоится. Обезьяны скоро заметили сбившуюся в ужасе кучку девушек и бросились на них, испуская дикие крики взбесившегося животного.
Мною овладел припадок неудержимой ярости. Жестокая подлость твари, злобный ум которой придумывал такие ужасные формы пыток, глубоко взволновали меня. Кровавый туман застлал мое зрение – тот туман, который всегда предвещал гибель моих врагов.
Сторож стоял, небрежно облокотившись у открытой двери клетки, в которую я был заключен. В самом деле, к чему решетка, только мешающая бедным жертвам броситься на арену, которая велением богов предназначалась быть их лобным местом!
Одним ударом черный страж был опрокинут на землю. Схватив его меч, я выпрыгнул на арену. Обезьяны уже почти подмяли под себя девушек, но для моих земных мускулов понадобилось всего несколько могучих прыжков, чтобы очутиться около них.
На миг в огромном амфитеатре воцарилось молчание, а затем раздался дикий вопль из клеток осужденных. Мой длинный меч с шумом описал в воздухе круг, и одна из больших белых обезьян, обезглавленная, растянулась у ног впавших в беспамятство девушек.
Две оставшиеся обезьяны кинулись на меня. На арене творилось нечто неописуемое: злобный ропот зрителей вторил диким крикам радости, несшимся из клеток. Углом глаза я заметил, как десятка два стражей спешно двинулись ко мне по блестящему песку. Тогда вслед за ними из одной из клеток выскочила стройная фигура. Это был тот юноша, который так очаровал меня.
Он на миг остановился перед клетками с поднятым мечом.
– Идите, люди внешнего мира! – воскликнул он. – Продадим дорого нашу жизнь! Идем за неизвестным воином, превратим нынешний день жертв Иссе в оргию мщения, весть о которой прокатилась бы сквозь века и заставила бы всякий раз бледнеть чернокожих, если бы они вздумали повторить обряд Иссы! Выходите! Перед вашими клетками есть стойки, полные мечей!
Не ожидая результата своего зова, он повернулся и прыжками направился ко мне. Громовой клич ответил на его призыв из каждой клетки, заключавшей краснокожих. Стража была смята ревущей толпой, и из разверзшихся клеток выскочили заключенные, горя радостной жаждой убийств.
Стойки с мечами были немедленно опустошены пленниками, которые, вооружившись, были готовы принять участие в завязавшейся борьбе.
Большие обезьяны, вытянувшись во весь свой пятнадцатифутовый рост, уже лежали поверженные моим мечом, между тем, как шедшие в атаку воины еще находились от меня на некотором расстоянии. За ними бежал преследовавший их юноша. Сзади меня толпились девушки, и так как я сражался за них, то не двигался с места, готовясь встретить неизбежную смерть. Однако я был проникнут решимостью так дорого продать свою жизнь, чтобы об этом долго помнили в стране перворожденных. Помню, что я тогда же заметил удивительную быстроту, с какой молодой краснокожий гнался за стражами. Никогда я не видел такой быстроты движений среди марсиан. Прыжки этого юноши мало уступали моим.
Стражи еще не достигли меня, как он напал на них с тыла, и когда они обернулись, полагая по стремительному натиску, что они подверглись нападению целой дюжины врагов, я со своей стороны набросился на них. В последовавшей за этим быстрой схватке мне было трудно заметить что-нибудь, кроме движений моих непосредственных противников; однако время от времени передо мной мелькали свистящий меч и легкая фигура юноши со стальными мускулами, и каждый раз сердце мое замирало от странного томления и могучей, хоть и безотчетной гордости.
43 
