Особенно,... 
96 
Постепенно стали нарабатываться навыки, и мне не приходилось уже мучительно вспоминать, где какая программа находится и как запускаются стандартные процедуры.
В конце концов моё упорство и настойчивость победили, и я выбрался из бесконечного лабиринта сбоев и ошибок на понятный мне путь. Нет, я не сумел привести Нордрассил полностью в работоспособное состояние, но теперь я довольно точно представлял, как он функционирует и что мне делать дальше для того, чтобы устранить сбои и неисправности.
Запустив процедуру, похожую на сканирование жёсткого диска компьютера, параллельно с функцией дефрагментации, я вышел из транса и снял с головы корону. В кабинете царил полумрак и, похоже, никого не было. Я встал с кресла, пошатываясь, вернул корону на постамент и вышел из кабинета. Пол под ногами тихо подрагивал, и Нордрассил гудел, словно гигантская машина на холостом ходу.
В коридоре перед кабинетом и приёмном зале дворца творилось настоящее столпотворение. Кто-то отключил освещение и закрыл окна, поэтому вокруг меня царил полумрак, в котором сотни тел копошились на полу и со всех сторон раздавался монотонный гул голосов. Мне показалось, что всё эльфийское население сбежалось сюда и, стоя на коленях, замаливает грехи перед концом света. Я осмотрел по сторонам, однако не смог обнаружить в толпе ни Викану, ни Эланриль.
– Что здесь за митинг на карачках? – громко спросил я.
– Князь! Князь! – словно эхо прокатилось по коридору.
Из толпы выбралась магиня Аладриель и, перешагивая через спины эльфов, бьющихся на полу в религиозном экстазе, подошла ко мне.
– Ваше сиятельство, мы думали, что вы погибли, когда вас окутал светящийся кокон из ветвей Нордрассила. Затем начался этот гул, и с Деревом начались странные изменения. Часть листьев и ветвей умерли и опали на землю, на первом и втором ярусах засохли два парка и несколько домов рассыпались в прах. Нам показалось, что всё кончено и Нордрассил гибнет, поэтому мы приготовились к смерти!
– Аладриель, успокойте эльфов. Всё идёт как нельзя лучше, просто Нордрассил просыпается от тысячелетней спячки, а на это нужно время. Дерево сбрасывает больную листву, а засыхают парки, поражённые болезнями и вредителями. Утраченные строения будут восстановлены или заменены другими. Вибрация – побочный эффект пробуждения, которого не нужно бояться. Прекращайте истерику и займитесь делом. Кстати, сколько времени я отсутствовал?
– Ингар, прошло почти трое суток с того момента, как вы надели корону и магический кокон окутал ваше тело.
– Где Викана и Эланриль?
– Они недавно ушли отдыхать. Мне с огромным трудом удалось их уговорить, они хотели оставаться рядом с вами.
– Милорн с Лаэром вернулись?
– Да, ваше сиятельство, ещё вчера.
Пока я разговаривал с магиней, два больных на всю голову эльфа подползли ко мне и начали хватать меня за ноги.
– Аладриель, разгони, наконец, этих бездельников, – взмолился уже я, отпихивая от себя перевозбуждённых фанатиков, – пусть делами займутся! Да, и вызови ко мне Лаэра с Милорном, я буду в кабинете через час. Мне нужно проведать своих девочек, кажется, я их сильно напугал.
Наш разговор с магиней слышали несколько эльфов, молящихся у моих ног, и религиозный экстаз начал меняться на более адекватное поведение. Аладриель где словами, а где и пинками начала приводить соплеменников в чувство, и толпа религиозных фанатиков стала понемногу превращаться в сообщество здравомыслящих эльфов. К тому моменту, когда я вошёл в спальню, коридоры дворца практически очистились от молящихся и большинство эльфов отправились по своим делам.
Эланриль и Викана лежали обнявшись на трёхместной кровати, а рядом с ними на стульях сидели две фрейлины с видом, что краше в гроб кладут. Мои дамы уже успели нацепить на себя траурные ленты красного цвета и, похоже, приготовились стать неутешными вдовами. К счастью, фрейлины, увидев живого князя, не грохнулись в обморок и не закатили истерику. Я коротко объяснил женщинам, что паника ложная, а конец света отменяется, и приказал открыть окна. Викана и Эланриль почувствовали моё присутствие и проснулись.
Естественно, без слёз не обошлось, и жёны едва не задушили меня в своих объятиях. С трудом успокоив перепуганных женщин, я приказал готовить обед и накрыть на стол в столовой, а не тащить еду в спальню. Траурные ленты на платьях меня несколько нервировали, поэтому я не сдержался и ехидно спросил:
96 
