37 
– Я уверена, что он предан Вор Даю и мне. Правда, его решение остаться здесь и ждать – ошибка. Но что может предложить глупый хормад с таким ужасным телом?
– Ты ошибаешься, – сказал Ситор, – у него в голове только одна мысль – обладать тобой. Я давно это знаю, но не хотел говорить, чтобы не причинять тебе боль. Вор Дай, которого ты знала, никогда не будет живым. Его мозг удален и уничтожен, а Тор-дур-бар спрятал и хранит тело Вор Дая, ожидая возвращения Рас Таваса, который вложит мозг хормада Тор-дур-бара в череп Вор Дая. Тогда он в новом обличье красного человека надеется завоевать тебя. Но то будет не Вор Дай, это будет хормад с телом человека.
– Как ужасно! – воскликнула Джанай. – Этого не может быть! Откуда ты все это знаешь?
– Эймад сказал мне. Тело Вор Дая Тор-дур-бар получил в награду за услуги, которые он оказал джеддаку. И Тор-дур-бар настоял, чтобы мозг Вор Дая был уничтожен.
– И что же ответила Джанай? – спросил я, – Она не поверила, правда?
– Она поверила, – ответил Тун Ган. – Потому что сказала, что это объясняет многие несообразности, которые раньше она не могла понять. И теперь она понимает, почему ты, хормад, проявляешь такую преданность красному человеку.
Я был в ярости, но понимал, что удар Ситор нанес мастерски. Его слова логически объясняли мое поведение: и это несколько странное стремление хормада во что бы то ни стало защитить тело красного человека, и попытки непременно удержать при себе прекрасную девушку, потому что в обличье красного человека у него появлялась надежда завоевать ее благосклонность.
– Ты понимаешь, что за этой крысой надо присматривать, – сказал Тун Ган.
– Я не собираюсь это терпеть. Завтра я заставлю его проглотить свои слова. Я скажу всем правду, которую Ситор подозревает, но эта правда удивит Джанай.
Я долго не спал в эту ночь, думая, какова же будет реакция Джанай на мои слова, что она скажет, что подумает, как поступит, когда я скажу, что в черепе хормада скрывается мозг Вор Дая. Наконец я уснул и спал очень долго. Разбудил меня Ган Хад из Тунола. Он грубо встряхнул меня и когда я открыл глаза, то увидел, что он крайне возбужден.
– В чем дело, Ган Хад!
– Ситор! – воскликнул он. – Ситор и Пандар взяли лодку и бежали вместе с Джанай.
Я быстро вскочил и побежал туда, где мы прятали лодки. Одна из них исчезла. Но это было не все, в днище второй лодки зияла огромная дыра. Так что мы не могли пуститься в погоню по меньшей мере несколько дней.
Вот какова была плата за мою преданность, за мою любовь, за мою защиту. Это был удар в самое сердце. Теперь я уже не думал о том, вернется ли Джон Картер или нет. Последующая жизнь для меня стала пустой и бессмысленной. Я отвернулся от лодки. Ган Хад положил руку мне на плечо.
– Не грусти, – сказал он. – Если она ушла по собственному желанию, она не стоит того, чтобы о ней думать.
При этих словах во мне вспыхнула слабая надежда. Она слегка облегчила муки отчаяния. Если она ушла не по собственному желанию! Может, Ситор уволок ее силой? Это была надежда, и я решил выяснить все, пусть это будет даже самая горькая правда. Мы принялись за ремонт лодки. Мы работали до изнеможения, но прошло три дня, прежде чем лодку можно было спустить на воду – Ситор и тут превосходно сделал дело.
Я предположил, что Пандар поведет их прямо в Фандал, где они могут надеяться на дружеский прием, и решил преследовать их, чего бы это ни стоило. Я ощущал в себе силу сотни человек, способность голыми руками уничтожить целую армию, разрушить стены самого неприступного города.
Наконец все было готово. Но прежде чем пуститься в путь, я предпринял меры предосторожности. Тщательно замаскировал туннель, ведущий в камеру 3-17.
Ситор взял большую лодку, где три человека могли устроиться с удобствами. Но наша лодка была гораздо легче, и нас было трое мужчин, которые могли грести. Поэтому я полагал, что, несмотря на их преимущество в три дня, у нас есть шанс догнать их раньше, чем они доберутся до Фандала. Разумеется, это была только надежда, так как мы не знали, каким путем они поплывут. Ведь топь представляла собой лабиринт из извилистых речушек и ручьев. Вполне возможно, что мы могли обогнать их. Просторы Топи были не известны ни нам, ни тем, кого мы преследовали. Так что заблудиться могли и мы, и они. Я восстанавливал в памяти картину местности, которую видел с воздуха, когда мы летели сюда на флайере, и позже, когда малагоры несли нас в Морбус. Я не сомневался, что и Ситор не раз смотрел на все это с воздуха. Однако вряд ли это давало преимущества мне или ему, так как видимость здесь, на земле, совсем иная. Горизонт почти не виден из-за густой растительности.
37 
